Первое копье
Шрифт:
— Чем обрадуешь? — спросил я, оглядев импровизированный склад. Выглядит неплохо, но стоит помнить, что нам несколько дней предстоит кормить почти два десятка лбов.
Она подняла на меня взгляд, несмело улыбнулась.
— Мы натаскали из обломков кучу консервов. Банки по большей части помяты, но не пробиты и на содержимом это вряд ли отразится. Плохо, что воды практически нет. Водный бак «Буревестника» треснул, из него мы смогли спасти литров пять, не больше. Еще столько же есть в консервных банках.
— В чем? — удивленно смотрю на девушку. Амита головой ударилась?
Вместо ответа она протянула мне одну из стандартных консервных банок. Я прочитал сделанную по трафарету синей краской надпись. Действительно вода.
— Неприкосновенный запас, — пояснил молчавший боцман. — Как на морских кораблях на случай крушения, — добавил он, видя искреннее непонимание в моих глазах.
— Как раз наш случай, — согласился я. Не понимаю, зачем такой запас нужен на воздушном корабле, но сейчас это нам только на руку. Как и консервы. — Оружие?
— Нашли восемь уцелевших револьверных винтовок, — доложил боцман. — Один из скорострельных пулеметателей в рабочем состоянии, но к нему всего пять барабанов.
— Хорошо, — кивнул я. — И позаботьтесь об одеялах и матрасах.
— Зачем? — непонимающе посмотрела на меня Амита.
Вот ведь неискушенное природой дитя больших городов.
— Спать ты на голой земле собираешься? Ночи тут довольно холодные. А с топливом, сама видишь.
Она смутилась. Потупилась.
— Да и вообще, — продолжил я, давя накатывающую усталость, — собирайте все, что может пригодиться. У нас семнадцать человек, их надо кормить, поить и обогревать.
— У нас девятнадцать человек, — напомнила Амита, подарив мне удивленный взгляд.
— Точно, девятнадцать, — криво усмехнулся я. Не говорить же ей, что ситуация скоро кардинально изменится.
Из экипажа «Буревестника» уцелело всего двенадцать человек, но двое не жильцы. Еще двое под большим вопросом. Плюс три человека со сломанными ногами и их придется тащить на волокушах вместе с припасами. Нам, семерым пассажирам, просто невероятно повезло, что обошлось без серьезных травм. Даже Конн к вечеру пришел в норму. Впрочем, большинство воздушников погибло еще во время боя, на жесткую посадку приходится пять или шесть трупов, это с учетом тех, тяжелых, что пока что живы.
— Десять дневных переходов, — пробормотал я, прикинув расстояние, которое нам предстоит пройти и примерную скорость марша. И это крайне оптимистическая цифра, которая обязательно увеличится в полтора-два раза. Да и главная проблема не расстояние, а опасности Вольной марки. Несмотря на регулярные зачистки, всевозможных тварей тут все еще хватает. Откуда они берутся или где прячутся, совершенно непонятно, но факт есть факт. Плюс самая главная опасность — люди. Вольная марка славится не только как земля авантюристов всех мастей, жаждущих быстро разбогатеть, но и как та еще клоака, полная разномастного лихого люда.
Отряды наемников разные бывают. В том числе и не особо законопослушные. К тому же это не совсем империя и здесь правит только один закон — силы.
Хотя, по всему выходит, что в данный момент наша первая и главная проблема — это вода. Десять литров… даже при самом строгом
Сколько там человек может прожить без воды? Декаду? А сколько страдающий от обезвоживания пилот сможет вести голема? Очень и очень не долго, в этом я уверен. В пилотской кабине с тебя и так постоянно семь потов сходит. Выползаешь — одежду хоть отжимай. Эти десять литров только пилотам на один переход.
— Воды мало, — подтвердила мои опасения Амита. — Нам срочно нужно отыскать источник.
Боцман задумчиво стрельнул взглядом куда-то в даль, немного помялся, но ничего не сказал.
— Почтенный Зотар, у вас есть предложение? — спросил я, заметив его неуверенность.
Из-за той покладистости, с которой он принял мое главенство, боцман показался мне типичным служакой. Знаю такую породу людей. Что прикажешь — сделают в лучшем виде, но инициативы от них не дождешься. С одной стороны с такими подчиненными просто, а с другой — они тот еще геморрой. Впрочем, излишне инициативные подчиненные, с шилом в заднице, геморрой не меньший. Везде нужен баланс.
— Горы, — он махнул рукой на восток, где вдалеке, на линии горизонта виднелась цепочка заснеженных пиков. — Нам нужно держать путь к горам. Там проще найти пригодную для питья воду. А тут если и есть источники, то они отравлены.
— Выпьешь — умрешь? — заинтересовалась Амита, про Пепельные земли она знала меньше моего.
— Не все так милосердно, — криво усмехнулся боцман. — Если выпить хоть глоток, то через день-другой начнут выпадать волосы. Тело распухает, гниет заживо. Говорят, что боль страшная — сам себя жизни лишишь.
— А если выдержать боль? — В голосе Амиты нет ни капли омерзения или страха, только интерес фанатичного естествоиспытателя.
— На десятый день умрешь, — пожал плечами почтенный Зотар. — Спасти может только маг в ранге магистра, причем специализирующийся на исцелении.
— Но таковых магов на всю империю раз-два и обчелся, — подвел итог я.
— А как определить, отравлена вода или нет? — вновь поинтересовалась Амита.
— Так артефакт специальный есть.
Сдвинув в сторону дудку, с которой не расставался, Зотар поддел пальцем кожаный шнурок и продемонстрировал нам висевший на шее амулет — небольшая серебряная капля с маленьким камнем маны.
— Ласс Троган-Флона, удачного ему перерождения, — продолжил боцман, — всех одаренных «Буревестника» ими снабдил. Мы в Вольную марку часто летаем… летали, — с грустью закончил он, покосившись на остатки дирижабля, которому более не суждено подняться в небо.
— А у нас ничего подобного нет! — Амита осуждающе посмотрела на меня.
Согласен, с моей стороны это очевидный промах. Но в Вольной марке мне прежде бывать не доводилось, путеводителя для путешествий по этим землям тоже не издают. А слухи, на то они и слухи, что непонятно, верить им или нет. К тому же в Степном Страже нас должны были ждать опытные проводники, способные рассказать про все нюансы путешествия в этих неприветливых землях и опасности, что нас ждут. А крушение дирижабля, да еще так далеко от точки назначения, в мои планы не входило.