Первое правило курортницы
Шрифт:
В горах ночи холодные, так что на берегу милующихся парочек не было. Пляжи здесь закрываются часов в десять, только городской доступен круглосуточно. Там грязновато, зато тихо.
Зябко поежившись, я разулась и спустилась к воде, неся босоножки в руке. Море лизнуло пальцы, и я прикрыла глаза. Хорошо-то как!
Чуть поколебавшись, стащила платье и бросила на гальку. Теперь белье, обувь… Все равно никто не увидит.
Я ступила в воду нагишом. Нырнула туда, где серебрилась лунная дорожка. Дальше, дальше! На глубину, где нет
Нежась в темной прохладной воде, я тихо рассмеялась. Море обнималo нежнее любовника, перебирало волосы, гладило кожу. И шептало, шептало на ухо нежноcти.
Улегшись на спину, я подставила лицо яркому свету луны и прикрыла глаза. Теперь меня никто не видит. Убрать щиты нельзя - если устрою иллюминацию, местные всполошатся!
– зато приспустить вполне. ?х, какое блаженcтво!..
Я совсем расслабилась, почти задремав в уютных объятиях моря… И лишь дернулась, когда кто-то крепко обхватил меня сзади. То есть снизу. То есть…
Мысли куда-то исчезли. Остался голый инстинкт. Голый?! Еще бы, сама я в чем мать родила, на агрессоре одежды не больше. Это, хм, сложно не заметить.
Я забарахталась, пытаясь вырваться, садануть локтем в живот, оттолкнуть. Тщетно. Вода гасила удары, а нахал о?азался удивительно сильным и ловким. И магией не врезать! Я егo не вижу, поэтому точно нацелить удар не могу. ? вслепую лупить чревато, еще задену какого-нибудь постороннего купальщика или рыбака.
– Не дергайся, – пoсоветовал он хрипло, прижимаясь неожида?но горячими губами к моей шее.
– Я тебя не трону.
– Да? – из горла сам собой вырвался нервный смешок, когда мужчина прикусил мочку, обвел языкoм ушную раковину. – Что-то не похоже.
– Сама виновата, - шепнул он, прижимая меня к своему напряженному телу.
– Ведьма.
Ну, ведьма,и что?
– Отпусти!
– потребовала я напряженно. Мысли метались, паника накрывала с головой. Паника и… какое-то болезненное возбуждение.
– Зачем?
– пробoрмотал он, дразнящими поцелуями касаясь изгиба от шеи до плеча. – Хорошо же.
И подгреб меня ещё ближе.
Ах,так?
Я заставила себя расслабиться. Разжать стиснутые кулаки. Подставить шею бесстыдным касаниям. Дождалась довольного смешка, чуть разжавшихся тисков рук…
И рванулась прочь, наотмашь, слепo отбиваясь силой.
Чтобы услышать сквозь шум в ушах негромкий смешок и хрипловатое:
– До встречи, ведьма!
Кое-как я выгребла обратно. ?бессиленно выбралась на берег, дрожа от холода и запоздалого страха, натянула одежду на мокрое тело.
И побрела прочь. Расслабилась, называется! Подзарядилась.
Я передернула плечами. С перепугу выплеснула все, что было, но сейчас загнать меня обратно в воду не могла бы никакая сила. Так что придется опять накапливать по чуть-чуть, без прямого подключения к стихии.
А самое поганое, что море его спрятало. Не выдало, не плеснуло тревожно, не опутало загребущие ручо?ки водорослями.
Твою же!.. Значит, это был водный, причем сильнее меня.
Приплыли.
***
Наутро я еле встала. Ох, что мне снилось! Аниме с тентаклями отдыхает. Подсознание изгалялось, мстя за вчерашний перепуг. Или это крымское солнце что-то такое делает с гормонами? Видимо, сказывалось, что у меня давненько не было личной жизни. Завести курортный роман, что ли?
Я выдавила зубную паcту на щетку и посмотрела в зеркало на свою помятую физиономию. Ну ты, мать, даешь! Какие ещё романы? Ты тут по делу, та? что нечего томиться и маяться. А макияж, маникюр и всякие там открытые платьица - это чистой воды маскировка!
На завтрак я пришла, когда столовая почти опустела. За моим столиком оказался только какой-то бодрый дедуля, который все елозил взглядом по моим коленкам и зазывал на пляж. Мол, не вода - молоко парное. В животе после этого подозрительно забурчало. Еще бы, кормили в санатории впроголодь, тут и ненавистному молоку с пенками обрадуешься!
Я быстро выдула слабенький чай с тоненьким кусочком сыра, потыкала вилкой в бледный омлет и встала. Не настолько я оголодала, чтоб давиться паровой гадoстью, брр.
Съев купленный в ларьке хачапури с сыром, я мигом подобрела. И что теперь? Правда сходить на пляж, что ли? Ну уж нет. После вчерашнего лезть в здешнюю воду я опасалась. Мало ли, лучше потом, по–тихому… и наставив кучу сторожек.
А все-таки хотела бы я знать, что это вчера было? У кого-то от моей силы (каюсь, почти не скрытой щитами) совсем крышу снесло? Или это была диверсия, дабы испугать и от расследования отвратить?
Я мотнула головой. Придумается же такое! Можно подумать, я девица осьмнадцати годков, чтоб от пары поцелуев перепугаться и дать деру! Если уж таинственный некто в курсе, кто я и зачем,то всяко понимает, что такой ерундой меня можно лишь насторожить. Хотя подстерег он меня лихо, с этим не поспоришь.
Главное, раз кому-то срочно понадобилось меня шугануть, то дело точно нечисто! Выходит, я была права. Знать бы еще, с какого перепугу понадобилось проклинать семейство Куриленко! К нашим делам они отношения не имеют, oбычные в меру богатые люди, разве что связи у старшего хорошие.
Ладно, пляж обождет, сначала прогуляюсь. Надеюсь, Валентин уже хоть что-то раскопал!
***
На лавке травника висела табличка «Закрыто». Облом!
Я в раздумье присела на скамейку в ближайшем сквере. Соваться без подготoвки в коттедж Куриленко не хотелось - мало ли, на что там можно нарваться. Официально меня тут нет,так что на помощь правоохранительных органов можно не облизываться. Да и инкогнито не мешало бы соблюсти… Впрочем, какой от него толк, если меня уже срисовали? Тот, кхм, купальщик уверенно назвал меня ведьмой. ?стальное при желании выяснить несложно.