Первое решение
Шрифт:
Открылись одновременно водительская и задняя двери. За руль сел мужчина его возраста, может чуть моложе. Протянув руку для рукопожатия, представился.
— Сергей Павлович Ярый. Сразу сообщу, что Вас не задержали, а проверили на… эмоциональную стойкость, что ли… Я — дед Кати, которую Вы спасли.
— Сергей Павлович? Рад знакомству. То, что меня не арестовли по-настоящему, я понял, когда меня посадили не туда и сняли наручники. Разыгрыш оценил, но, если честно, вначале струхнул. А теперь скажите честно — что с Катей? Она в порядке? Как
Дед ничего не успел ответить, как сзади, переползая через спинку сиденья, на Олега обрушился шквал поцелуев, объятий, слёз, визга, смеха и счастливого крика… и всё одновременно в лице маленькой девочки.
— Дядя Белый, Олег, милый, любимый, родной! Как же я соскучилась. Мне очень плохо без тебя. Я хочу, что бы мы были всё время вместе. Всегда!!!
Солнышонок схватила Олега за шею и со всей силы прижалась к нему.
— Маленькое чудо природы, — Белый попытался её отодвинуть, что бы рассмотреть, но та намертво вцепилась и не захотела отпускать.
— Катюнь. Я не хочу тебя отрывать от себя, поверь. Я ведь тоже соскучился. Но дай мне посмотреть на тебя со стороны. А то только твою макушку солнечную вижу, — и Белый нежно поцеловал головку девочки.
Катя раслабилась и позволила себя немного отодвинуть. Олег с улыбкй оглядел её.
— Ну что, Солнышонок. Выглядишь ты намного лучше. Уже немного округлилась, поправилась. Это хорошо. Да и личико у тебя замечательное. Ты просто красавицей стала, — и Белый чмокнул девочку в нос.
Та внимательно посмотрела на мужчину и вновь, как и на острове, задала вопрос.
— А почему ты не спросил разрешения? Опять начинаешь?
Олег потянулся и вновь чмокнул девочку в нос.
— Будешь сердиться, и в глазки поцелую.
— Я уже сердитая, — буркнула Катя, еле сдерживаясь от смеха, тщательно держа на личике серьёзное выражение.
Белый, ни слова не говоря, поцеловал девочку сначала в один глазик, потом во второй и вновь чмокнул в нос.
— Белый, ты невыносим! — потянувшись к Олегу, тоже чмокнула его в нос и опять прижалась к груди.
Олег, чуть успокоившись от такого взрыва чувств, посмотрел на сидящего рядом мужчину.
Ярый сидел ошеломлённый с открытым ртом. Его глаза были даже не круглыми, а просто заняли треть лица.
— Простите, Сергей Павлович, — виновато обратился к полковнику Белый. — Соскучились друг по другу. Вы и сами видите.
— Да уж, не ожидал такого от Кати. Она даже на маму так не реагирует. Не знал бы, подумал, что Вы отец, но никак не меньше.
— Я не отец, конечно же, но мы с Катей стали очень близки за эти пять дней «автономного плаванья». Сами наверняка попадали в ситуацию, когда люди, оказавшиеся в совершенно экстремальной ситуации, буквально на грани жизни и смерти, становятся близкими. Вот и мы с Солнышонком такие.
— Олег, простите, что буду Вас называть по имени, посколько отчества не знаю, а по фамилии мне несколько неудобно к Вам обращаться. Это правда, что Вы могли умереть? Нам так рассказала Катя, но…
— Деда, — оторвав голову от груди мужчины, девочка серьёзно посмотрела на родственника. — Ответь мне, пожалуйста, почему ты и папа ставят мои слова под сомнения? Я хоть раз дала причину, что бы мне не верили?
— Олег, — не ответив внучке, Ярый обратился к Белому. — И вот эти, как сейчас, нехарактерные для девочки слова. Она говорит как взрослая, совершенно не ошибась в построении фраз. У нас в семье сложилось впечатление, словно в Кате ДВЕ Кати. Одна, как и должна быть, пяти с лишним лет, и другая, которой, кажется, всяко лет двадцать, если не больше.
— Сергей Павлович. Я мог бы Вам рассказать всё, что с нами, — и Олег чмокнул Катю в макушку, — происходило, что мы оба пережили. Как мы выкарабкались. Как мы умирали. Думаете, что вам это НАДО знать? Если хотите, расскажу, но, во-первых, просто не поверите в это, а, во-вторых, если допустите хоть немного, что это происходило на самом деле, просто перестанете спать. Ведь Ваш мир, Ваше мироздание и мировозрение — всё рухнет в одначасье. ВАМ ЭТО НАДО?
Ярый задумался, но, словно всё давно решив для себя, ответил.
— Я хочу всё знать.
Белый улыбнулся.
— Прямо как в Ералаше. Что ж, если Вы даже не просите, а настаивате, то я расскажу. Только сразу говорю, не всё. Многое я не имею права говорить. Это закрытая для обычных людей информация и Вы, уж не обижайтесь, относитесь к ним.
Сергей Павлович улыбнулся и, с усмешкой на лице, посмотрел в глаза Белому.
— Как Вам наверняка рассказывала Катя, я тоже играл в Вашу ИГРУ и прошёл первый уровень. И не один раз, а уже трижды. И изменения в себе почувствовал.
— Вы почувствовали, что работоспособность Ваша увеличилась, начали рассматривать вопросы, стоящие перед Вами с нескольких сторон одновременно? Осознали, что можете паралельно заниматься двумя делами и на достаточно качественном уровне?
— Да, и понимаю, точнее, чувствую, что это не предел.
— Хочу Вас расстроить. Для ВАС — это почти предел. Двумя потоками сознания вы можете оперировать вполне успешно. Даже, пройдя второй и третий уровни игры, вы вполне имеете возможность развить свой мозг ещё немного, но это, уж извините, Ваш предел.
— Катя, — и Белый обратился к девочке. — Ты сейчас по времени должна была усвоить материал второго уровня. И, наверняка, не однажды залезть на третий, да?
— Да. Сознаюсь. Четырежды пыталась включить третий, но она меня не пускает. Ругается и отключается. Поганка.
— Катька. Это ты поганка, а не игра. Тебя специально сдерживают, что бы не сгорела вот тут, — и Белый поцеловал девочку в лоб. — А теперь закрой глаза, как тебя учили, и скажи, — сколько у тебя потоков сейчас?
Катя, отстранившись от взрослого, закрыла глаза и, несколько раз вдохнув и выдохнув, положила одну руку себе на затылок, а другую на лоб. Замерла. Потом, словно очнувшись, с улыбкой ответила Белому.