Первопричина 3: СССР, любовь и магия
Шрифт:
Ожидание превосходит все ожидания. Через полтора часа сворачиваем с почему-то пустой трассы и мчим через лес по грунтовке. Вокруг красота, природа. Воздух такой, надышаться невозможно. Хоть в банки закатывай. В лесу полно жизни. Птички, бабочки всякие разные. Перебежавший через дорогу медведь немного смущает. Места, как я теперь понимаю, здесь глухие, даже слишком.
Ещё через час путешествия по натуральной тайге, прибываем к месту назначения. То есть туннелю. Перед ним шлагбаум, пост охраны, человек пять бойцов с оружием, но в незнакомой мне форме, с ними очень недовольный нашим появлением командир. Который при виде нас поправляет портупею, кивает солдатам и вместе, взяв нас на прицел, что немного напрягает, они встают на дороге.
— Сидите здесь, — остановив машину кивает нам отец. — Я быстро.
Выйдя из машины, отец улыбаясь подходит к солдатам, кивает и протягивает документы. Командир долго и пристально их изучает, вздохнув отводит отца в сторону и с каким-то сочувствием что-то рассказывает. У отца вид такой…
— Мам, он же сейчас заплачет, — указывая на них рукой говорю.
— Игорь, просто помолчи, — всхлипывает мама. — Нам всем сейчас нелегко. Особенно папе. Помолчи…
— У отца проблемы?
— Игорь, пожалуйста. — качает головой мама.
Отец и военные подходят к машине. Сверяют номера, заглядывают под днище. Далее смотрят что под капотом, проверяют багажник и наконец смотрят на нас. Просто смотрят. Молча, пристально, как будто внутрь.
Ничего не сказав отводят отца в сторону, где командир хлопает его по плечу и выдаёт пластиковую карту. Они возвращаются…
— У вас час, — строго говорит военный. — Прошу не задерживаться. Счастливого пути. Время пойдёт как только заедете. Держитесь, Николай Иванович.
Кивнув, отец прыгает в машину и как только шлагбаум поднимается даёт по газам. Нервно поглядывая то на часы, то в зеркала.
— Пап…
— Игорь, ты уже взрослый. Всего я рассказать не могу, но… Как только мы выйдем из туннеля, жизнь твоя изменится кардинально.
— Пап, да что…
— Не перебивай, времени мало. Времени настолько мало, что объяснить я ничего не успею. А теперь особое внимание. С нами ты, возможно, больше никогда не увидишься, но мы с мамой тебя не бросим. Деньги у тебя будут всегда, но к сожалению это единственное чем мы сможем помочь. У тебя там есть счёт в банке. Как устроишься сходи и активируй карту. Половину сразу переведи тёте. Теперь, до двадцати одного года, ты на попечении Елены. Только нормально переведи, а не так как ты премию начальнику охраны отдал. Попросил на свою голову. Такого понаплёл, ветерана спецназа до слёз довёл. Веди себя достойно, слушайся Елену, плохого она не посоветует. Оля?
Вытирая слёзы и едва сдерживаясь, мама достаёт из сумочки увесистую пачку вечнозелёных, банковскую карту с документами к ней и снимает с шеи кулон. Передаёт всё это мне…
— Спасибо…
— Слушайся Лену. Сынок, прости нас… Прости за всё, но по другому никак. Ты знай, мы очень любим тебя и гордимся.
— Мам…
— Будь мужчиной, Игорь. Мы в тебя верим. Верим, любим и никогда не забудем.
— Вы меня пугаете. Мам, пап, может…
Туннель как будто обрывается. Машина вылетает на шоссе, резко набирает скорость и несётся к городу.
— Лазаревск, — кивая выдаёт отец. — Милый, маленький городишко. Здесь тебе будет хорошо. Сын, соберись. Ты моя гордость, я верю в тебя.
— Как мне собраться? Я же…
Отец резко тормозит и останавливает наш Лексус у автобусной остановки. Выходит из машины, открывает багажник и тащит мою сумку к скамейке. Мама следует за ним. Понимая что всё закончилось, беру рюкзак, выхожу и…
— Давай покурим, — странным, не своим голосом говорит отец. — А знаешь… Эх… Моё самое яркое воспоминание, это то как почти семнадцать лет назад, я забирал вас из роддома. Правда… Немного не дождались. Двенадцатого июня…
— Он забыл что нас выписывают, — улыбается мама. — Как обычно припёрся пьяным и начал орать под окнами. А когда мы вышли… Сынок…
— Поехали! — глянув на часы рявкает отец. — Не успеем. Сын, жди здесь. Сядешь на семнадцатый автобус. Остановка «Весёлая.» Улица Сливовая, дом четырнадцать. Некрасова Елена Николаевна. Если заблудишься, в чём я сомневаюсь, спроси у кого-нибудь. Нам пора. Игорь… Ай, чёрт! Люблю тебя, сын.
Крепко обняв меня, отец суёт мне в карман ещё пачку денег, отталкивает, отдаёт сигареты, свою именную зажигалку, и уходит в машину. Мама, плача целует меня, треплет волосы и рыдая убегает в машину. Лексус сигналит, срывается с места и оставляя меня одного быстро уносится обратно.
— А что вообще… А как? А куда? А… Ничего не понимаю.
Закурив сажусь на скамейку, смотрю себе на ноги и действительно ничего не понимаю. Если раньше всё воспринималось как глупая шутка, то теперь… Надежда на то, что всё это глупый розыгрыш и сейчас родители вернутся, угасать категорически отказывается. Потому что это ни в какие рамки не лезет. Так не бывает, потому что не бывает.
— Я не верю… Не верю! Надо позвонить. Надо… Брату. Если это всё прикол, Стёпка быстро расколется. Телефон!
Найденный в рюкзаке аппарат, сообщает о том что вездесущей связи с чёрно-жёлтым логотипом нет. Как нет автобуса, машин и…
— Едет кто-то, — слыша шум двигателя кручу головой. — Ага, точно. Автобус? Или… Ох ты…
Источником шума оказывается роскошная спортивная машина неизвестной марки. Чёрно-синяя, она включив мигалки и за каким-то хреном сирену, сбавляет скорость и останавливается. Из неё выходят двое и… От нереальности происходящего, открываю рот и сажусь на сумку. Разум отказывается верить в происходящее. А всё потому что ко мне подходят двое полицейских. В форме похожей на американскую из боевиков, в тёмных очках. На поясах оружие, дубинки и наручники. На груди значки. Шевроны, погоны… На погонах звёзды. У одного две, у второго одна. На шевронах вот же нихрена себе… На правом герб Советского Союза. На левом красная звезда в которой скалится медведь. Под звездой надпись — Лазаревск.
— Молодой человек, — кивает полицейский с погонами лейтенанта. — У вас какие-то проблемы?
— Классная тачка, — почему-то киваю на машину. — Японская?
— Наша, советская, — подозрительно наклонив голову на бок выдаёт второй полицейский с погонами младшего лейтенанта. — «Волга» пятьсот вторая. Документы предъявите.
— Я что-то нарушил? Господин полицейский?
— Господа все в Париже, там их не протолкнуться. А у нас — товарищ милиционер. Ну или офицер. Документы.