Перворожденный
Шрифт:
Ситас глубоко втянул воздух и медленно выдохнул, затем отвернулся от окна. Он знал, что выбора не существует.
– Если я сяду на трон рядом с тобой, народ скажет, что в Сильваносте больше нет Звездного Пророка, – тихо промолвил он.
– Объясни мне.
– Будут говорить, что великий Ситэл уже стар, что у него нет сил править самому. И скажут, что Ситас еще молод, у него недостаточно мудрости, чтобы быть единственным Пророком. Из двух половин не составишь Пророка. – Принц взглянул вниз, на волевое лицо отца. – Ты Звездный Пророк. Не уступай никому ни капли своей власти, или она утечет, словно вода через дыру в мехах, и у тебя ничего не останется.
– Ты понимаешь, что означает это решение? – требовательно спросил Ситэл.
Принц, сжав руку в кулак, поднес ее ко рту. Он мог бы сказать еще многое; он жаждал, чтобы Кит вернулся домой, и будь проклято все остальное. Но Ситас знал, что говорить этого нельзя. На карту поставлено будущее Сильванести.
– Тогда Пророком буду я, и останусь им до того дня, когда боги призовут меня к себе, – сказал Ситэл после долгого молчания.
– А… Кит-Канан?
– Я не призову его, – мрачно ответил Ситэл. – Он должен вернуться сам, как провинившийся, молящий о прощении.
– Мать рассердится на тебя? – мягко спросил Ситас.
Пророк вздохнул и, набрав пригоршню дымящейся воды, смочил веки.
– Ты знаешь свою мать, – вымолвил он. – Какое-то время она будет страдать, затем найдет, чем занять себя, что-нибудь, что поможет ей смягчить боль.
– Герматия разозлится, – на этот счет у Ситаса не было сомнений.
– Не позволяй ей помыкать собой, – посоветовал Ситэл, вытирая руками лицо.
Ситас покраснел.
– Я твой сын. Мной никто не может помыкать.
– Рад слышать это. – И, помолчав, Ситэл добавил: – Мне вот пришла в голову еще одна причина, по которой тебе не следует прямо сейчас становиться Пророком. Я муж, отец и монарх. Ты пока еще только муж. – Губы его искривились в усмешке. – Заведи детей. Это сделает тебя взрослым и принесет тебе мудрость.
Глава 10
Четыре дня в погоне
Кит-Канан и Анайя на время прекратили преследование шайки Вольторно. Враг и его подручные направлялись почти прямиком на юг, к морскому побережью. Кит-Канан удивился, когда Анайя предложила ненадолго остановиться. Он был готов ко всему, от тайного нападения до открытого, решительного сражения. Правда, ноги его болели, руки покрылись царапинами, но мысль о том, что этот Вольторно захватил не только Макели, но и грифона, гнала принца вперед.
Когда Кит-Канан спросил, ощущает ли Анайя присутствие Макели, та ответила;
– Нет. Я чувствую, что поблизости есть животные. Пора поохотиться. Ты оставайся здесь и не двигайся с места. Я скоро вернусь.
Кит-Канан устроился, привалившись спиной к дереву, и вскоре погрузился в сон. Следующим, что он увидел, была Анайя, швырнувшая ему на колени связку убитых кроликов.
– Ты храпишь, – раздраженно заметила женщина. – Я бы добыла нам оленины, но лань испугалась твоего рычания и убежала. Эти кролики – все, что я смогла раздобыть.
Она хмуро взглянула на маленьких, худосочных зверюшек:
– Должно быть, они глухие.
Анайя быстро выпотрошила и освежевала кроликов и насадила их на вертел. Кит-Канан был поражен ее сверхъестественной ловкостью. Она двумя взмахами ножа сняла шкуру с кролика и добыла огонь одним ударом кремня о голубой камень. Кит-Канан усомнился, сможет ли он сам высечь хотя бы искру из такой хрупкой породы.
Анайя наклонилась, наблюдая за огнем. Кит-Канан некоторое время смотрел ей в спину, затем отложил недоеденного кролика, бесшумно поднялся, снял перевязь и тихо опустил ее на траву, положив туда же кинжал. Затем, ступая, как учил его Макели, подкрался к Анайе.
Она выпрямилась, все еще стоя спиной к нему. Когда принц очутился от нее в двух футах, она обернулась, направив острие кинжала ему в лицо.
– Без железок ты пахнешь слабее, но по-прежнему слишком шумно дышишь, – сказала она.
Кит-Канан отстранил нож и шагнул к ней, оказавшись с ней лицом к лицу.
– Может быть, ты слышишь не мое дыхание, а стук моего сердца. Я тоже слышу твое сердце, – сказал он с легкой насмешкой.
Брови ее сомкнулись.
– Лжешь.
Кит-Канан дотронулся пальцем до ее щеки и начал легонько постукивать по ней.
– Верно? – спросил он.
Он был прав, и выражение ужаса на лице Анайи доставило ему удовольствие. Она оттолкнула его руку.
– У нас нет времени для развлечений, – сказала женщина. – Бери свое оружие. Мы можем есть на ходу.
Она двинулась вперед, сквозь чащу. Кит-Канан с любопытством наблюдал за нею, повязывая пояс. Смешная Анайя, с раскрашенным лицом и стрижеными волосами. Он обнаружил, что ему нравится смотреть, с какой легкостью она шествует по своему лесному царству. В ней чувствовалось какое-то благородство.
Вокруг не переставая кружили вороны, принося эльфам новости о людях. Кит-Канан и Анайя торопливо преследовали их весь день, а люди двигались гораздо медленнее. Принц падал с ног от измождения, но не мог показать свою слабость – Анайя по-прежнему оставалась все такой же бодрой и живой. Вся беда была в том, что она не выказывала ни малейших признаков усталости.
День клонился к вечеру, и уже в четвертый раз Анайя, подняв руку, приказала Кит-Канану оставаться на месте, а сама отправилась вперед, на разведку, Вздохнув, он уселся на покрытый лишайником валун. Анайя исчезла в зарослях бледно-зеленых молодых деревьев, а Кит-Канан вытащил кинжал и принялся рассеянно чистить ногти.
Секунды складывались в минуты, и принцу начинало казаться, что Анайя ходит слишком долго. Ее вылазки обычно занимали одну-две минуты, иногда всего несколько секунд. Он засунул кинжал Э сапог и настороженно прислушался. Ни звука.
У его ног уселся ворон. Принц пристально взглянул на черную птицу, которая также молча разглядывала его; казалось, в глазах-бусинках светится ум. Кит-Канан поднялся, и ворон, хлопая крыльями, взмыл в воздух, покружил над ним и уселся ему на плечо. Принц нервно взглянул на острый клюв ворона, оказавшийся в непосредственной близости от его лица.