Первые и Вторые. Первый сезон. Медведь
Шрифт:
Третьяк торопил ее:
– Пойдем, пойдем быстрее.
Он провел ее в дальнюю небольшую комнатку, где на кровати сидел Тихомир с младенцем. Младенец выглядел болезненно спокойным.
Тихомир с облегчением сказал:
– Спасибо, что ты согласилась. Пожалуйста, покорми его.
Кормилица бережно приняла у Тихомира младенца, улыбнулась ему и стала покачивать, что-то приговаривая.
Третьяк тихонечко вывел Тихомира из комнаты:
– Оставим их.
Они прошли в диванную комнату и расслаблено уселись.
– Я тебе скажу, что не так просто найти кормилицу! Москва большая, а приличного народу не много! – сказал Третьяк.
Тихомиру не сиделось, и он направился к комнатке. За ним последовал Третьяк.
Дверь комнатки тихонечко приоткрылась, и выглянула кормилица, приглашая войти.
Тихомир спросил:
– Ты согласна быть кормилицей? Об оплате не беспокойся.
Горожанка кивнула. Затем немного помолчала и сказала:
– Я согласна и без оплаты. Мальчик ваш – «блаженный от рождения»! Но этого не стоит бояться, и надо понимать, что юродивые и блаженные – это люди, уже достигшие святости. Они получили дары от Духа Святаго. Преподобный Серафим Саровский говорил, что юродивых, отказавшихся от своего разума, много. Из тысячи же юродивых только один бывает Христа ради юродивый. В душе такого человека непрестанная молитва, он может совершать подвиги особой духовной силы, обладает даром прозрения, а ведет себя подобно человеку неразумному, потерявшему рассудок. Но это внешне он неразумен, на самом деле Бог дарует ему высшее знание. Потому часто юродивые пред людьми ничто, а пред Богом велики. Блаженный человек тоже достигает святости, но необязательно его поведение странно. Просто он тихий, улыбчивый, с легкостью переносит любое оскорбление, потому что в душе у него блаженное состояние.
Мужчины опешили от такого складного монолога.
Третьяк вспомнил: «Как и Забава».
Кормилица передала малыша Тихомиру и сказала:
– Я приду вечером.
Третьяк проводил ее и на входе пытался передать ей несколько монет, но та отвела его руку:
– С ним Бог!
Вечером Тихомир стал заметно нервничать: кормилицы все не было, и он стал волноваться за сына.
Даже лакей и старая кухарка заметили разительные изменения и втайне перешептывались: Тихомир был уже совсем другой человек.
Третьяк уже несколько раз выходил из дома и прохаживался по Ордынке.
В очередной раз вернувшись, он сказал Тихомиру:
– Побегу. Надо искать другую кормилицу.
Уже через час Третьяк привел молчаливую женщину, которая вела себя очень странно – отводила взгляд и «засыпала на ходу».
Подругой кормилицы не было и времени тоже не было!
Тихомир отвел новую кормилицу в комнатку к сыну и сказал Третьяку:
– Какая-то она странная. Ты бы после поискал кого другого.
Третьяк молча развел руки в стороны.
Они прошли в диванную и уселись.
С дивана странным образом упала подушка.
Тихомир удивился, поднял ее и положил рядом.
Тут кто-то сильно стал колотить в дверь. Мужчины удивленно переглянулись.
Лакея поблизости не было, и Третьяк поднялся открывать.
Не успел он ее толком открыть, как в холл ворвался урядник, который прокричал:
– Живо! Где эта женщина?
Третьяк указал ему рукой в сторону коридора.
Урядник ринулся в указанном направлении, а за ним побежали Третьяк с Тихомиром.
Распахнув дверь комнатки, они увидели кормилицу, которая подушкой душила младенца.
Урядник рывком отбросил женщину в сторону. Она отлетела и упала на пол. На ее губах появилась белая пена, и она начала биться в конвульсиях.
Урядник бросился проверять малыша.
А Тихомир и Третьяк смотрели то на умирающую, то на младенца, который дышал, ухватив ручонкой урядника за палец.
– Успел, – только и смог сказать урядник, как уселся прямо на пол у кровати. – Я – Хранитель!
Все втроем мужчины пили горячий чай в буфетной и ждали приезда полиции.
Олег Ярославович, не спеша, но коротко и по существу рассказывал, только «оканье» его пропало:
– Летом прошлого года, когда я «служил» в московском городском полицейском управлении, то стал случайным свидетелем одного интересного разговора. Короче говоря – подслушал. Один из моих сослуживцев торговался с каким-то человеком, который обещал ему золото за информацию о девочке или девушке с необычными пепельными волосами. Теперь я догадался, что это был Игнат.
Прислушавшись к остальному разговору, я понял, про кого Игнат толкует, потому что и сам ее искал больше двадцати лет. Для этого и «оформился» полицейским – больше информации.
Потом узнал, что сослуживец напросился урядником в Воронежский уезд. Мне сразу стало понятно, что Первую нашли. А услышав об убийстве урядника-сослуживца, я поспешил на помощь – перевелся на его место, чтобы быть ближе.
В буфет поскреблись, и зашла кухарка, которая сообщила:
– Я малютку покормила. Где это вы такое узнали, чтобы коровьим молоком через платочек младенца кормить? Но надо бы кормилицу найти!
Олег Ярославович продолжил:
– Я выехал в Москву вслед за вами, как только устроил семью помещика Канинского в больницу.
Третьяк встал и перекрестился.
А Тихомир вдруг твердым серьезным голосом сказал:
– Олег Ярославович! Организуйте их переезд сюда. Пусть здесь живут.
Хранитель улыбнулся и удовлетворенно кивнул:
– Ну, так вот. Когда я приехал в Москву, то сразу же начал следить за этим особняком. Очень быстро я обнаружил, что и Игнат следит за тем, что у вас происходит. Так Игнат следил за вами, а я – за Игнатом.