Первые и Вторые. Второй сезон. Корнеслов
Шрифт:
Монтажный лист
1
Эпизод 1. Вирус
31 декабря 2019 года, над Тихим океаном
За иллюминатором клубились вспененные холодные облака.
В их просветах проглядывало тусклое утреннее предновогоднее солнце.
В глубоком удобном кресле сидел черноволосый мужчина с отметинами седины на висках. Он выглядел моложаво, но глаза выдавали в нем многое повидавшего человека.
Мужчина крутил в руках гвоздь «сотку» и раздумывал о чем-то.
К нему бесшумно подошла стюардесса с небольшим подносом:
– Тихомир Петрович! С добрым утром.
Мужчина улыбнулся ей в ответ.
Стюардесса поставила на небольшой столик заварник, чашку и блюдце с медом:
– Пожалуйста – отвар костянковского травяного сбора и алтайский мед. Все как вы любите.
Он с благодарностью кивнул.
Зная привычки Тихомира Петровича Медведя, уходя тихой поступью по мягчайшему персидскому ковру с высоким ворсом, она мимоходом включила телевизор.
Новостной канал Al Jazeera привлекал Тихомира Петровича минимальным присутствием рекламы при максимальном количестве репортажей, записанных вне студии – прямо с места событий. Кроме того, ему было интересно узнавать новости именно на арабском языке.
Но в этот раз новости были как раз из студии:
– …Вспышка заболеваемости от неизвестного вируса зафиксирована в Ухане…
Глаза Тихомира Петровича напряженно прищурились, а руки сами собой закрутили гвоздь в спираль.
Он нажал на кнопку громкой связи с пилотом:
– Илья. Запроси посадку в Шанхае. И пусть арендуют вертолет.
Когда реактивный двухмоторный Gulfstream G550 лег на крыло и круто развернулся на восток, Тихомир Петрович тихо и медленно сам себе сказал:
– И снова все повторяется…
Металл обшивки блеснул на червленом солнце.
В это время почти никто и предположить не мог, что коронавирусная инфекция COVID-19 примет масштабы пандемии и станет вызовом для всех людей на Земле.
Только немногие знали, что мир уже никогда не будет прежним.
А единицы – что это произойдет уже не в первый раз.
Эпизод 2. Близнецы
18 июня 1862 года, Великий Новгород
Тихомир Андреевич Медведь сразу после похорон отца спешно собрался и вместе со своим сыном Петром и его кормилицей Марфой уехал из Москвы.
В его голове снова и снова крутились последние слова умирающего:
«…Вези Матрешку на Алтай… Старец будет ждать тебя в Великом Новгороде… Он приведет вас к истинному Хранителю…»
– Только на той стороне реки семь храмов насчитала, – прошептала Марфа на самое ухо Тихомиру и в очередной раз перекрестилась, с восхищением глядя на высокую колокольню древней монастырской обители.
Посмотрев на левобережный монастырь, Тихомир задумчиво вспоминал образы, которые ему еще на Валдае объяснял слепой Старец Афанасий:
– Обитель, обитатель, обитать, обретать, обретение.
Они остановились возле уже знакомых ворот у некрашеного палисадника старого трехэтажного бревенчатого терема. Несмотря на частичный новодел, терем с приметной полигональной кладкой фундамента был как белая ворона среди своих соседей – двухэтажных отштукатуренных кирпичных «близнецов».
Типовое строительство «близнецов» зачастую считают приметой застройки времен СССР, тем более этому способствует знаменитый киношедевр «Ирония судьбы, или С легким паром!», без которого не обходилась ни одна советская новогодняя ночь. А на самом деле в России оно восходит к эпохе создания Санкт-Петербурга. Безусловно, это было связано с образом идеального регулярного города, с ориентацией Петра I на столь милые его сердцу западноевропейские градостроительные образцы: «наискорее лучшую новому месту красоту придать». Возведение строений требовалось «сплошной фасадою», то есть дома шли вплотную один к другому – это тоже было новшеством в российском градостроительстве, особенно значимым в Санкт-Петербурге, «столь подверженном ветрам».
Вслед за столицей и губернскими городами, начиная с 1800-х годов, по всем провинциальным городам было начато строительство домов по «образцовым проектам», и большая их часть – по проектам выдающегося русского архитектора Василия Петровича Стасова, приверженца стиля ампир.
В покоях их встречал Старец.
Тихомир и Марфа с удивлением смотрели в ясные глаза Старца.
Тихомир подошел к нему:
– Старец Афанасий, ты прозрел?
– Старец? – широкоплечий белобородый старик прищурил свои умные живые глаза и, рассмеявшись на вопрос Тихомира, жестом пригласил гостей присесть.
Тихомир, казалось, равнодушно, быстро осмотрел покои.
Лишь на секунду его взгляд остановился в одной точке, он еле заметно улыбнулся сам себе и что-то прошептал под нос.
Если бы Марфа наблюдала за ним в этот момент, то искренне бы удивилась тому, что Тихомира заинтересовала Божница в красном углу.
Она, наоборот, все внимательно осмотрела.
Первым делом Марфа перекрестилась на темный лик Божьей Матери с обилием надписей на полях. Марфе было невдомек, что эта редкая старообрядческая икона получила название «Огневидная», потому что ее яркие – красные, оранжевые и алые – тона символизировали кровь Христа, принявшего смерть ради всех людей.