Первые шаги за гранью
Шрифт:
Виктория вздохнула. Задумалась. Закрыла глаза…
«Чего она хочет? Думай, Виктория, думай. Это проверка. Она хочет услышать не просто какой-то важный вывод, а что-то вполне конкретное. Или я надумываю? Неважно. По крайней мере, исходя из этого тезиса, можно попробовать что-то придумать. Что-то, что её устроит. Вряд ли ей интересны мои новые познания в магии…» — думала Виктория, вспоминая прошлый разговор с богиней безумия и то, к чему он в итоге привёл. Пробуждение аспектов Нэш, пожирательницы богов, ходящие-за-гранью, высокоразвитые цивилизации, противостояние сестёр, барахлящий цикл реинкарнации…
— Я не собираюсь ждать слишком долго, знаешь ли, — сказала Аза-Лисс-Утора.
— Ты — десятый аспект Рал-Нэш-Уторы, — резко выпалила Виктория.
—
— Предположим, что всё что я слышала от вас обеих не является ложью. Вы обе тем или иным способом уничтожаете или подчиняете других богов, и черпаете из них большую часть своей силы. Боги оперируют энергией веры, и из неё же рождаются… Следовательно, чтобы впитать силу другого бога, нужно самому быть богом, никакой смертный просто не может ассимилировать божественную ману в таких количествах, это принципиальный момент. Я не знаю этого наверняка, но исходя из того, что я знаю о тонких энергиях, это должно работать именно так. Если это предположение верно, то вам двоим необходимо было быть богинями до того, как вы стали питаться другими богами. Это не противоречит вашему статусу «древних», более того, логично проистекает из него — вы существовали так долго и накопили столько мощи, что смогли начать напрямую уничтожать других богов. Остаётся вопрос, почему Хранители вам позволили так шатать ткань реальности, или каким способом вы это обошли. Предположим, что на эти вопросы есть ответы. Ну, раз уж Хранители позволяют вам делать такое сейчас… Итак, как богини могут быть сёстрами? Боги рождаются из энергии веры и олицетворяют собой какую-то идею. До своего рождения физически они могут быть кем или чем угодно. Смертными, разумными, неразумными, предметами, просто мыслями, образами… Я не знаю, при каких обстоятельствах и ради какой цели два разных божества могут объявить себя родственниками. Нэш говорила, что ты была ходящей-за-гранью, а значит вы изначально были смертными. Могли ли двое смертных по одиночке так возвыситься, чтобы стать богами, причём отдельно и независимо друг от друга? Допустим, могли. Но учитывая какой это путь, и то, что вы до сих пор считаете себя сёстрами… Нет, вы шли по пути возвышения вместе. И ваши первые последователи представляли вас двоих именно как сестёр-богинь, неразрывно связанных друг с другом. Как две стороны одной медали. Зима и лето, жизнь и смерть, свет и тьма… В итоге энергия веры породила двойное божество. По сути, богиню с двумя личностями, двумя манифестациями, двумя аспектами. А когда вы начали убивать других богов, количество аспектов росло. Вот только ты — одна из двух изначальных, поэтому существуешь отдельно. А другой оригинал — Голод. Жажда знаний и жажда чужой плоти, пожирательница тел и пожирательница умов. Как две стороны одной медали…
Виктория остановилась, услышав аплодисменты Азы-Лисс-Уторы. На этот раз куда более громкие.
— Ты ткнула пальцем в небо, доверившись интуиции, а потом попыталась построить объяснение, так? — спросила богиня безумия.
Вика вздохнула и кивнула. Ушки кошкодевушки поникли, хвост напрягся.
— Твоя теория разваливается, если принять во внимание тот факт, что ты видела двух братьев-богов в Верданте, и тебе было вполне очевидно, что они являются двумя разными божествами.
— Вот только Ильдир и Чодос по сути искусственные боги искусственного мира. Вердант был передан в полное распоряжение Арису, и насколько я знаю, она воспитала обоих братьев и, по сути, сделала их богами. Так что там свой особый случай.
— Контраргумент засчитан. Что ж, Виктория, у меня к тебе есть маленькая просьба. Согласишься её выслушать?
— А что мне за это будет?
— За это я сделаю так, чтобы во время игры в шепчущий суд никто не умер… И не свихнулся. Ну, по крайней мере не свихнулся слишком сильно. А ещё я помогу тебе с миссией, которую дала сестра. По-настоящему помогу, а не просто не буду мешать.
— Я требую оплаты авансом!
— Хорошо. Ты можешь заняться моей просьбой после того, как выполнишь задание Хранителей и сестры.
— И в чём заключается твой квест?
— Найди женщину по имени Лирика Фрусс и убей её.
— А где искать-то?
— Здесь, в Йон-Рунаке.
— Ты издеваешься?
— Да, — хихикнула Аза-Лисс-Утора, — Но условия моей просьбы остаются прежними. И учти, что я очень расстроюсь, если ты её не выполнишь. Особенно учитывая плату авансом…
— Кстати, я была права насчёт тебя и Нэш или нет? — спросила Виктория… и поняла, что стоит одна посреди тёмной бездны.
— Вот же сучка. Я даже не успела её спросить про свои воспоминания из прошлой жизни!
Квест «Четвёртая просьба Нэш выполнен»
Получен квест: «Просьба Лисс. Или приказ?»
Найдите в мире Йон-Рунак женщину по имени Лирика Фрусс и убейте её.
Награда: уже получена. Или ещё нет?
Тут в темноте появился силуэт, постепенно проступили чьи-то очертания, и через несколько секунд перед Викторией возник герцог Груб. Блондин выглядел шокировано и со смесью испуга и недоверия озирался по сторонам.
Вокруг один за другим появлялись всё новые и новые силуэты. Маниил, Тао, Мария, Аэларгус, Эльза, Тангу, Эрик, Колш, Рамаск, Тэнзия… А затем Мактэн, служанка Груба Кина, и служанка-орчиха Колша.
Вид у всех кроме Марии был ещё более поражённый, чем у герцога.
Повсюду из темноты вокруг раздались смешки и знакомый Виктории с Марией шёпот:
— Мы начинаем суд, сучки… И оригинальная я.
Глава 19. Праздник шёпота
«И как же мы до этого докатились?» — думала Вика. У девушки в голове полностью отсутствовали воспоминания между разговором с богиней безумия и залповым употреблением убойной дозы бухла. Неудивительно, учитывая, что бухло было не абы чем, а подарком Нэш, и классифицировалось как эпический артефакт. И теперь Виктория склонялась к мнению, что рангом «бутыль адского бухла» была обязана не самовосполняемости, а именно содержимому.
Несмотря на провал в памяти, ответ на мучивший кошкоблондинку вопрос всё же был. Системная запись всего пережитого мало заботилась о ментальном состоянии пользователя, поэтому Ника смогла прокрутить случившееся у Вики перед глазами.
Когда герцог выгнал Викторию из-за стола, её пьяный мозг посетила гениальная, как казалось в тот момент, идея. Вика вытащила из инвентаря карту Шепчущего Суда и помахала ей перед Грубом с криками «прястите-извяните». И герцог её простил, на ходу сочинив (в основном для собственных подчинённых) речь о том, что раз уж леди Вуднайт явно осознала свою ошибку и готова в знак извинений поступиться чем-то важным для неё, то, учитывая происхождение и исключительность ситуации, так уж и быть, на традиции радлитоэ в этот раз мы положим хуй. В смысле, сделаем единственное в своей исключительности исключение, ради леди Вуднайт конечно же.
Единственным, кто решился предъявить Грубу претензии за такое очевидно лицемерное жонглирование аргументами и всю ментальную гимнастику был Эрик. Всё-таки пять минут назад герцог плевать хотел на то, почему Виктория не хочет показывать ему Шепчущий Суд и категорически отказывался верить в то, что на это есть уважительные причины. А вот когда ему стало это на руку, так сразу же «в знак уважения к смелости и поступку леди Вуднайт» герцог Груб готов игнорировать традиции и устои собственной страны, о важности и нерушимости которых столько распинался.
Протест Эрика, однако, был коварно остановлен Марией и Эльзой, прибегнувших к методам внезапного затискивания и целования. Учитывая намерения паренька, девушкам никто не стал мешать или осуждать их поведение.
Груб и его подчинённые тем временем изучали Шепчущий Суд. Изображение освещённой розовым светом железной маски и массовой оргии с участием щупалец, как и лестницы из человеческих черепов, уходящей вверх, никого не смутило. А вот карта сама по себе…
Тао и Маниил лишь пожали плечами да развели руками. Аэларгус после получаса верчения карты в руках и целой серии опознавательных и анализирующих заклинаний, каких-то простеньких ритуалов с черчением странных фигур различными мелками и красками прямо на столе, выдал заключение в стиле: «ясно-хуясно что ничего не ясно».