Первые уроки
Шрифт:
Не вонзился. А Лейф понял — на одной земле с Торсвегами ему не жить. Пока не жить.
Что он мог сделать? Оставаться здесь — значило развязать войну. Отец, мать, братья… они могут простить ему женитьбу на дочери старого врага. Но Торсвеги не простят. Ни Гуннора, ни Ингрид. И начнут мстить. Лейф не боялся поединков. Но…
Лучшим выходом было честно признаться во всем родителям — и на время скрыться с острова.
Отец все понял. Одобрил убийство Гуннора. Пристально поглядел на бледную, но прямую как стрела, Ингрид. И улыбнулся.
—
Отец не возражал. Ничуть не возражал. Лейф оставил родным все, что привез последний раз, взял только самое необходимое — и поднялся на корабль. С дружиной они свое добудут.
Вирман кормит море.
С ним на корабль поднялись тридцать человек. Его дружина. С Ингрид — еще девять женщин, которые не собирались разлучаться со своими мужьями на несколько лет. И двенадцать детей. Места в трюме хватило всем.
Все бы удалось, но в море Лейф встретил корабль Эйнрика. С выпуклым алым щитом на мачте 11.
И принял бой. Ингрид умоляла не драться с ее отцом, даже пробовала кричать тому, что жена Лейфа, что любит его, но все оказалось бесполезно. Эйнрик первый выпустил стрелу. В дочь. И бил насмерть. Если бы Лейф не успел загородить любимую щитом, она бы сейчас не стояла рядом с ним. Но успел. Загородил, сбил на палубу — и перекинул в руки друга, который оттащил Ингрид в трюм, к остальным женщинам. И принял бой.
Хотя боем это назвать нельзя. Бой — другое. Дружина на дружину, сила на силу… но Лейф словно с ума сошел, увидев летящую в Ингрид стрелу. Такого он никому прощать не собирался. Словно демон наружу выглянул. И Лейф отдал приказ, о котором потом даже не сожалел:
— стрелять зажигательными!
Лейф выиграл только благодаря новой придумке — зажигательным снарядам, за которые заплатил на торгу бешеную цену. Никто не знал, из чего их делают степняки. Но жидкость, заключенная в них, горела даже на воде. Пяти снарядов оказалось достаточно. Корабль Эйнрика вспыхнул, как свечка. Люди — тоже. И дружине Лейфа оставалось только осыпать их стрелами и копьями. Кто-то скажет — нет чести в таком бое?
Но Лейфу было наплевать. Ему надо людей сберечь. А за жену он вообще… мало еще помучился, Торсвег, мало!!!
Людей он сберег. А Ингрид рыдала по отцу три дня. И впервые мужчина ощутил себя настолько беспомощным. Но все проходит. Прошло и это состояние Ингрид. Однажды ночью, когда команда спала, а он стоял свою вахту у прав ила, женщина подошла к нему и тихонько прижалась щекой к плечу.
— Прости меня…
— За что!? Это ты прости меня. Я знаю, это был твой отец, но у меня не было выбора. Мы все умерли бы там.
— Я знаю. И… я люблю тебя.
— Я тебя тоже люблю. Не оставляй меня. Прошу тебя.
— Никогда.
— Никогда….
А потом они оказались в Ативерне.
И здесь начались настоящие проблемы. В порту Альтвера их никто не ждал. Никому не были нужны вирмане. А
Кое-какие деньги у Лейфа были. Но надолго бы их не хватило. Можно конечно, выйти в море и ограбить пару кораблей. Но — опасно. Это с Вирмы выдачи нет. А ему предстоит жить в Ативерне. Хотя бы пару лет. И не хотелось бы наживать себе лишних проблем.
В «Свинью и собаку» они зашли случайно. Ингрид попросила пополнить запасы лекарственных трав. Лейф согласился. Они вместе погуляли по ярмарке, а потом решили перекусить в трактире. И зашли… на свою голову.
Ингрид, любимая, родная, единственная, что ж теперь, если Флейна создала тебя прекрасной, как солнышко? Если бы родители тебя не прятали — женихи бы дом в осаду взяли!
Когда наглый молодчик начал вязаться к Ингрид, Лейф едва не взвыл с досады. Видимо, придется быстро сниматься с якоря и уходить. И то… могут и погоню послать. А снаряды закончились. Осталось две штуки. Этого мало, ужасно мало…
Спасение пришло совершенно неожиданно. И имело вид толстой женщины в розовом платье.
* * *
А что это там за шум?
От решения глобальных проблем Лилю отвлекли звуки начинающегося скандала.
Лиля огляделась. Арт и охрана сидели за столом. Шерл у стойки договаривался с хозяином о комнатах. А шум…
Шумели двое.
Лиля ахнула, прижимая руки к щекам.
Один был типичный вирманин. Высокий, светловолосый, мощного телосложения. За его спиной пряталась такая же светловолосая красотка, при виде которой Лиля только вздохнула. Прелесть, что за фигура. Не девочка — конфетка. Плейбой с его тяп-моделями курит в уголочке. Рядом с ними с самым решительным видом стоял еще один вирманин. Товарищ по оружию?
А противостояли им три… «золотых молодежника». Иначе и не скажешь. Вот сколько миров, сколько обычаев, а детки разных «крутых папаш» во всех мирах одинаковы. Как плесень и глисты. Одинаковые выражения лиц, одинаково наглое поведение, вседозволенность и никакого понятия о хорошо просоленных розгах. А надо бы.
И кто сказал болванам, что они — неприкосновенны?
— Это сынок мэра, — услышала Лиля краем уха разговор за соседним столиком. Кажется, персона была достаточно известна и доставляла кому неприятности, а кому и бесплатные развлечения. Ага. Сын мэра. Ясно. И здесь дети власть имущих ведут себя по-хамски.
— А с ним?
— Его приятели. Тож блаародные…
Женщина фыркнула. Вот-вот, бла-ародные, точнее и не скажешь. И прислушалась уже к ссоре.
— Ты, щенок… — рычал вирманин.
Лиля была с ним полностью согласна.
— Ты, холоп, лучше оставь эту шлюшку с нами и убирайся. Если она захочет, то вернется к тебе. Но вряд ли! Ей понравится с настоящими мужчинами, — отвечал «сынок мэра». — И вали отсюда, быдло! Тебе здесь не место! В свинарнике…