Первый бросок
Шрифт:
Повернул голову вправо-влево. Он сидел на палубе суденышка водоизмещением тонн с триста – палуба, надстройка, мачта с зарифленным парусом… Судно стоит на якоре метрах в ста от берега. Прекрасно видна идущая по откосу дорога, но промоины что-то не разглядеть и «джипа» не видно. Куда это он переместился?
– Английский знаешь? – поинтересовался Джейк.
В его тоне пока что не чувствовалось агрессивности – а вот любопытства хватало. Трудно было определить с маху, к какой он принадлежит нации, но то, что белый и европеец, – несомненно. Тихонечко подкравшийся Гурбачан, которому и любопытно было, и старался держаться подальше от Джейка, очень
– Знаю, – осторожно сказал Мазур.
Он к тому времени уже рассмотрел, что из широкого кармана Джейка торчит черная рукоятка второго револьвера, побольше размером, чем присвоенный у бесчувственного Мазура. А у Гурбачана на поясе паранг. Вообще-то, паранг в этих местах носит любой рыбак, необходимое орудие производства, так сказать, но вот огнестрельным оружием мирные труженики предпочитают не баловаться. А у них вон там, возле фальшборта, еще и карабин лежит, причем, что интересно, не охотничий какой-нибудь, а «Ли-Энфилд», пятый номер, армейская десятизарядка, которую еще именуют «джунгли-карабин». Оружие серьезное, на два с лишним километра прицельно лупит. Здесь, на островах, где самым крупным животным считается одичавшая свинья или собака, такой ствол может быть припасен исключительно для человека…
Скверно? В любом случае плясать от радости не стоит. Вряд ли это пираты в старом, классическом значении термина, но если они из тех, кто контрабандой вывозит копру, гуано, редкие и дорогие раковины, черепах с объявленных заповедниками атоллов – трудно от них ожидать братской любви и содействия заблудившемуся путнику. Скорее наоборот. Есть профессии, где случайному свидетелю не рады изначально со всеми вытекающими отсюда последствиями…
– Глотку промочишь? – поинтересовался Джейк.
Мазур отрицательно мотнул головой:
– Вот покурить бы…
– Лови, – Джейк ловко бросил ему зажженную сигарету, присел на корточки напротив. – Ты кто такой?
– Бродяга, – сказал Мазур, затягиваясь.
– Это я вижу. Интересный такой бродяга, на котором даже трусов нет, одни портки, к тому же, сдается мне, с чужой задницы… И багаж у тебя с собой не самый скучный: пушка, паранг, в кармане желтяки позвякивают… – он похлопал себя по карману, где, надо полагать, упокоились Мазуровы нежданные заработки. – Веселые у тебя, я чую, приключения, парень… Ты кто такой?
– Странствую вот… – сказал Мазур.
К ним присоединился третий, застегивавший на ходу штаны, – высокий смуглый тип, смахивающий то ли на араба, то ли на пакистанца. И у него на поясе висел паранг, а накладной карман легкой защитной куртки очень уж многозначительно топырился.
– Ну как? – мимолетно поинтересовался Джейк.
– А как и в прошлый раз, – блеснул великолепными зубами смуглый. – Дисциплинируется, сучка… Ожил, а?
– Ожил… – сказал Джейк. Повернулся к Мазуру, нехорошо прищурился: – Вот что, парень. Мы тут не звери, но больше всего на свете я не люблю непонятностей. А ты – одна ходячая непонятность. Мы тебя, конечно, можно сказать, спасли. Из чистого любопытства – пошли посмотреть, кто это так отчаянно сверзился с дороги, мало ли что… Но ломать над тобой голову мне что-то не хочется. Или ты мне преподнесешь свою историю, которой я поверю… более-менее, – поспешил он уточнить. – Или… На море, дружок, всякое случается, люди и за борт, бывает, падают, и ко дну идут утюгом. Иногда потом возникают вопросы у властей, а иногда и нет. Смотрю я на тебя, и жизненный опыт мне шепчет, что особых вопросов не возникнет, другими словами – власти тебя не особенно-то и защищают, очень может быть, наоборот… Может, тебя в полицию сдать?
Мазур дернулся, стараясь, чтобы это выглядело как можно натуральнее. Затравленно огляделся.
– Зашевелился, – усмехнулся смуглый. – Не хочется ему в полицию, такое у меня сложилось впечатление.
– У меня тоже, – протянул Джейк задумчиво. – И вот что мне пришло в голову: уж полицейская подстава-то трусами могла запастись. Не говоря о том, что авария была натуральнейшая… Парень, не похоже, чтобы тебе отшибло мозги – так, приложился легонечко. Ни крови, ни проломленной башки, только шишка, я смотрел… В общем, не виляй и не тяни время. У нас свои дела, некогда вокруг тебя танцевать… – и он многозначительно поиграл пальцами на рукояти паранга. – Ты кто?
– Поляк, – выдал им Мазур уже привычную дезу.
– А кроме национальности?
– Моряк.
– Свистишь, птенчик. В порту не было ни одного польского корабля… У поляков флаг простой, его запомнить нетрудно – как у Индонезии, только вверх ногами…
– А я разве говорю, что плавал на польском корабле? – пожал плечами Мазур. – Я с советского, с «Академика Келдыша».
Он бил наверняка – «Академик Келдыш», в отличие от «Сириуса», судно чисто научное, уже месяц как крейсировал в здешних водах, занимаясь своими обычными исследованиями в рамках того самого проекта – выявления новых рыбных районов. И мало кто на «Келдыше» подозревал, что они своей старательной суетой в здешних водах еще и подкрепляли легенду «Сириуса», выглядевшего в такой компании вполне благопристойно…
– А по специальности?
После секундного колебания Мазур ответил:
– Водолаз.
Так надежнее – в конце концов, водолазы бывают и мирные, а уж коли речь зайдет о водолазном деле, он без всякого труда покажет себя профессионалом. Прикинешься штурманом или механиком – рискуешь напороться на «коллегу», и разоблачение в этом случае неизбежно.
– Водола-аз? – с большим интересом переспросил Джейк. – Совсем интересно… Ну, а как ты здесь-то оказался? Что-то я не помню, чтобы коммунисты отпускали своих ребят бродить в одиночку. Да и подбор вещичек у тебя с собой любопытный…
– А вы кто? – спросил Мазур. – Положение мое таково, что лишняя осторожность не помешает…
– Это я уже заметил, – сказал Джейк. – Мы – мирные мореплаватели… вполне мирные. По крайней мере, документы у нас в полном порядке и в объявлениях о розыске не значатся ни наши имена, ни наши рожи. А вот с тобой, подозреваю, обстоит чуток иначе… Короче, мы ребята без особых предрассудков. Гражданский долг у нас не настолько свербит в заднице, чтобы мы тебя потащили в полицию… Но доверие наше нужно заслужить. Понял?
– Да вроде, – сказал Мазур.
– Тогда колись.
– А что тут колоться? – как мог доброжелательнее сказал Мазур. – Вы, случайно, не коммунисты?
– Бог миловал.
– Уже легче, – сказал Мазур задушевно. – Мне просто надоело, парень, жить в коммунистической стране. Очень уж жизнь там неподходящая для энергичного парня. Вот и решил посмотреть мир. Уходить с корабля пришлось в большой спешке, без денег почти, без всяких документов. Договорился с одним парнем, что он меня переправит на Мадагаскар. Только меж нами не сладилось. То ли он меня хотел сдать русским, то ли просто решил, что гораздо проще дать по башке беспаспортному беглецу и забрать у него все, чем стараться плыть на Мадагаскар… Короче, мы с ним расстались. Не буду врать, что мирно.