Первый фронт
Шрифт:
Паренек стоял сбоку и с любопытством разглядывал мои ботинки, которые, кстати, я получил ТАМ.
«Черт, понял? А ведь понял, значит, пора».
С криком, чтобы дезориентировать, я прыгнул на паренька и провел две короткие серии — в корпус и челюсть. В это же время «Артура» снесли с дороги две фигуры в камуфляже, случайно толкнув и меня, отчего я свалился на пацана, и мы покатились вслед за осназовцами с их жертвой. Получилось так, что в процессе кувыркания моя ладонь оказалась прямо на лице парня, и, похоже,
— А-а-а-а, твою мать! — голосил я, стараясь оторвать руку от курьера, но парень, рыча сквозь зубы и бешено вращая глазами, продолжал сжимать челюсти. Рядом как по волшебству появились два бойца и тоже попытались оторвать меня от этого замаскированного волкодава.
— В лес! Быстро уходим в лес, пока никто не появился! — приказал Синцов, выбегая из-за кустов.
— Да не ездит тут никто, строится дорога! — отмахнулся я свободной рукой, поморщившись, так как один из осназовцев как раз в это время пытался пальцами раздвинуть челюсти озверевшего сопляка, вызвав у меня новые приступы боли. Глядя на текущую по подбородку парня мою кровь, я предложил: — Может, второго попросить, чтобы он уговорил этого мальца перестать кусаться?
— Хорошая идея! Валера, давай этого, второго.
К нам подвели «Артура» с закутанной белой материей головой.
— Сними с него повязку, — велел майор, кивнув на пленного.
Когда с Попаданца сняли повязку, он сразу осмотрелся и жадно уставился на красноармейскую звездочку на пилотке ближайшего бойца.
— Значит, это правда, — тихо пробормотал он, но мне это было неинтересно, болевшая рука беспокоила меня больше.
Однако даже присутствие «Артура» не помогло — паренек продолжал смотреть на нас, переводя взгляд с одного на другого и стиснув зубы.
— У него, похоже, челюсть заклинило, — авторитетно заявил осназовец «Галкин».
Активное кивание парнишки подтвердило эту версию и вызвало новые стоны у меня.
Подойдя ближе, «Галкин» двумя руками взялся за челюсть паренька и на что-то нажал, с заметным хрустом рот открылся.
— Блин, до кости прокусил, гад.
— Дай-ка я гляну, — попросил Данилец и, осмотрев ладонь с капающей с нее кровью, взял протянутый одним из бойцов медпакет и принялся перебинтовывать руку под мои слова:
— Теперь уколы от бешенства делать!
Я мрачно посмотрел на паренька, похожего на вампира после пиршества, который прятался за бойцами от моих недобрых взглядов.
— Так, значит, все-таки портал существует, — повторил пузан, не отводя глаз от осназовцев.
— Какой портал, бестолочь? У нас тут реконструкция боев на Украине сорок четвертого года, — устало ответил я и добавил: — А вы нам всю игру ломаете, ходите, бродите!..
— Да что вы мне лапшу на уши вешаете?! Я что, по-вашему, не могу распознать реконструктора?! Да я…
—
— Нужно так нужно! — пожал я плечами. Мне, честно говоря, было по фиг — рука занимала все внимание.
Подхватив связанных «языков» с завязанными повязками глазами, мы направились обратно под заинтересованные вопросы неумолкающего «Артура», пока Синцов не приказал заткнуть ему рот кляпом. Курьеру, кстати, тоже залепили рот — так, на всякий случай.
Дотронувшись раненой рукой до Аномалии, я открыл ее.
В проявившееся марево портала немедленно двинулись бойцы, придерживая под локти обоих пленников, чтобы они не коснулись краев.
— …вашу мать! — услышал я концовку, когда последним прошел переход.
Посреди склада стоял старший Гоголев и виртуозно матерился, выплескивая все, что в нем накопилось. Мы стояли и с недоумением слушали его, не понимая, что случилось. Однако полковник Судоплатов быстро взял все в свои руки и приказал пленных в допросную, роль которой исполняла сторожка охраны, а меня — к врачу. Дальнейший выход отложили, пока не будут допрошены «языки».
— Однако хороший укус, кто это вас так? — спросил врач группы, осматривая разбинтованную руку. Врач не был похож на врача, больше всего он напоминал сельского учителя, и вообще все люди Судоплатова мало походили на диверсантов, разве что только бойцы Синцова.
— Гамадрил один покусал, — ответил я мрачно.
Врач с интересом посмотрел на меня и, достав кривую иголку с ниткой, спросил:
— Это не тот ли связанный гамадрил с окровавленным лицом?
— Тот, гад, — ответил я и зашипел от боли.
От врача я сразу же направился к сторожке — послушать, что наболтали пленные. В том, что они выговорились, я не сомневался — уже хорошо знал спецов Берии. Допрос подходил к концу, когда я зашел в обеденную комнату, однако по знаку Гоголева немедленно ее покинул.
— Ну что там? — спросил я у вышедшего за мной генерала.
— А-а-а, все то же самое, что ты рассказывал! — расстроенно махнул рукой Гоголев.
— Точно все? Может, что-то пропустили?
— Все. И война, и Хрущев, и Афганистан, и Перестройка, про все рассказал.
«Уф, как гора с плеч!» — подумал я, вспоминая родителей. Терять их мне совсем не хотелось.
— И что с ними будет?
— Решать, конечно, Москве, но этот Артур очень просится к нам, прям горит желанием помочь.
— Помощь от него будет точно существеннее, я-то так, дуболом в истории, а он профи, судя по сайту.
Не знаю, о чем начальники говорили с этими «гостями», но я решил не дожидаться, пока они закончат, и пошел спать. Если что — разбудят.