Первый год войны
Шрифт:
Далее я проинформировал маршала о причинах задержки начала наступательной операции. Все зависящее от него генерал Галанин сделал. Уже сегодня ночью выдвигает 95-й пограничный отряд в Новоалександровку и Лиманское, расположенные в 16 километрах восточнее Новомосковска. 30-ю кавалерийскую дивизию, выгрузившуюся в Синельниково, сосредоточивает в 10 километрах восточнее Новомосковска. Один батальон 15-й танковой бригады разгрузился на станции Синельниково, остальные эшелоны с войсками бригады были атакованы бомбардировочной авиацией в пунктах погрузки, поэтому задержались и подойдут не ранее полудня 29 сентября в район Мироновки, что в 15 километрах юго-восточнее Новомосковска. Как только сосредоточится 15-я танковая бригада, которая должна играть главную роль в нанесении удара по врагу, занявшему Новомосковск, начнется наступательная операция.
Я доложил маршалу о том, что стык между армиями Малиновского и Галанина
Маршал потребовал ускорить сосредоточение 15-й танковой бригады, которая, повторю еще раз, должна играть главную роль в ударе по новомосковской группировке противника, и не задерживать начала наступательной операции, на проведение которой в самые ближайшие сроки он возлагал большие надежды.
В донбасской оборонительной операции
Как я уже отметил, противник активизировал свои действия в середине сентября. Войска фронта вели напряженные оборонительные бои, предшествовавшие началу сражений, впоследствии вошедших в историю Великой Отечественной войны под названием Донбасской оборонительной операции 1941 года. Операция эта осуществлялась при содействии левого крыла Юго-Западного фронта и нашими военными историками ограничена временными рамками с 29 сентября по 4 ноября.
К концу сентября войска немецко-фашистской группы армий "Юг" под командованием генерал-фельдмаршала Рундштедта в составе 17-й полевой армии, 1-й танковой группы, части сил 11-й полевой и основных сил 3-й румынской армий насчитывали 18 пехотных, 3 танковые дивизии и 10 бригад. Враг превосходил наши войска в живой силе и авиации в два раза, в орудиях и минометах в три раза. И вот, опередив нас, немецко-фашистские войска с утра 29 сентября перешли в наступление.
Замысел гитлеровского командования заключался в том, чтобы ударами по сходящимся направлениям 1-й танковой группы из района Днепропетровска, 11-й полевой и основных сил 3-й румынской армий из района Северной Таврии в общем направлении на Бердянск (Осипенко) окружить и уничтожить войска Южного фронта северо-восточнее Мелитополя. В последующем 1-й танковой группе предстояло наступать на Ростов в обход с юга Донбасса. 17-я полевая армия должна была наступать на Донбасс с северо-запада, из района Краснограда вдоль правого берега Северского Донца. Часть сил 11-й полевой и 3-й румынской армий предназначалась для захвата Крыма. С этой целью противник создал сильные ударные группировки на стыке -Юго-Западного и Южного фронтов в районах Краснограда и Новомосковска. На 50-километровом фронте у Новомосковска сосредоточилась почти вся 1-я танковая группа.
Уже в первый день наступления, несмотря на упорное сопротивление наших частей, танковая группа неприятеля продвинулась из Новомосковска в направлении Синельниково на 20 километров на юго-восток и вышла передовыми полками на линию Надеждино, станция Илларионовка.
Вечером вместе с генералом Антоновым мы тщательно проанализировали обстановку. К этому времени части командарма И. В. Галанина занимали следующее положение: 130-я, 131-я танковые бригады без танков оборонялись на рубеже Карабиновка, Новоалександровка, 80-я кавалерийская дивизия - у Новоалександровки, Мироновки, Надеждино, 15-я стрелковая дивизия - у Лозоватки, 261-я стрелковая дивизия - у станции Раевка, 230-я стрелковая дивизия, занимавшая участок обороны по Днепру, была вынуждена загнуть свой фланг и заняла позиции у Петровского, Веселого, Диброво и далее по Днепру, 15-я танковая бригада после выгрузки на станции Синельниково сосредоточилась в районе Николаевки, Бураковки, 95-й погранотряд и 74-я стрелковая дивизия у станции Синельниково.
Против новомосковской танковой группировки врага, рассуждали мы, наконец-то был создан сплошной фронт, но у этого фронта не было устойчивости. Части еще не зарылись в землю, их построение было одноэшелонным, оборона не имела глубины. К тому же перечисленные соединения и части сильно поредели. 15-я стрелковая дивизия имела около 4000 активных штыков, 261-я стрелковая дивизия - 1500, причем большую часть своей артиллерии она потеряла при отходе на восточный берег Самары.
Ни я, ни Алексей Иннокентьевич не имели твердой уверенности в успехе наступления наших малочисленных сил с целью разгрома новомосковской танковой группировки, но мы надеялись задержать ее продвижение на некоторое время. Не получив помощи Ставки, Военный совет в ночь на 30 сентября решил вывести из боя на левом фланге 130-ю стрелковую дивизию, 2-ю танковую бригаду, группу реактивных минометов майора Воеводина и к утру 1 октября сосредоточить их на правом фланге фронта в районе Елизаветовки, Васильковки, Дмитриевки в 20-30 километрах юго-восточнее Павлограда. Маневр этими силами, по нашему замыслу, должен был поддержать действия передовых соединений в случае прорыва противником их обороны и задержать гитлеровцев на рубеже Павлоград, Синельниково, река Днепр.
Во втором часу ночи 30 сентября маршал Б. М. Шапошников вызвал меня к аппарату. В присутствии Л. И. Запорожца и А. И. Антонова я доложил ему обстановку.
Маршала интересовала наша оценка сил противника, сосредоточенных в Новомосковске, он спросил, вступила ли сегодня в бой прибывшая танковая бригада, успели ли мы отвести артиллерийский полк большой мощности. Начальник Генштаба обещал наши просьбы об усилении танками и самолетами сражающихся соединений доложить Ставке, заметив при этом, что помимо фронтовой авиации на нас работает авиагруппа Степанова, истекшим днем работала и группа Петрова и с утра она тоже будет работать в интересах Южного фронта. По поводу нашего беспокойства о положении на левом фланге Борис Михайлович напомнил, что оперативное управление штаба Южного фронта совсем недавно донесло о паническом бегстве румынских частей, получивших отпор на левом фланге 9-й армии Харитонова. Не сгущаем ли мы краски? Он выразил неудовольствие тем, что 261-я стрелковая дивизия потеряла часть своей артиллерии. Очень беспокоил маршала и тот факт, что разрыв между Южным и Юго-Западным фронтами фактически остался прежним. Борис Михайлович спросил, договорились ли мы о взаимодействии с Малиновским, в армии которого с утра начнет действовать танковая бригада.
На вопросы начальника Генштаба я ответил, что новомосковскую группировку противника оцениваю силой не менее одной танковой и двух моторизованных дивизий плюс к этому войска с ломовского плацдарма. Далее доложил, что танковая бригада принимала участие в бою своими передовыми подразделениями, но ее тяжелые танки в дело еще не вводились. Относительно поддерживающей нас авиации я сообщил, что помощи от нее получаем недостаточно, так как авиагруппу Степанова раздали по частям, а тяжелую авиацию у нас забрали, она находится в ведении Петрова. Некоторые авиачасти действуют в Крыму в интересах 51-й отдельной армии. Я согласился с маршалом в том, что румыны менее боеспособны, чем немцы. Однако, несмотря на то что их соединения понесли большие потери, они оказывают упорное сопротивление нашим наступающим войскам. Доложил и об организации взаимодействия с Малиновским. По разработанному плану в 6.00 одновременно с его танковой бригадой начнут действовать 15-я танковая бригада и авиадивизия, поддерживающая армию Галанина. Об артиллерийском полку большой мощности, отошедшем без потерь, сообщил, что он дислоцируется восточнее Синельниково. В заключение еще раз настоятельно попросил маршала оказать нам помощь людьми и техникой.
Борис Михайлович обещал о всех наших просьбах доложить Ставке. Он выразил мнение, что мы все-таки можем, яе ввязываясь в бои по всему фронту, наносить противнику удары с флангов и тыла, преградить ему путь авиацией, используя сложившуюся конфигурацию переднего края. Он приказал отправить 527-й артиллерийский полк большой мощности в район Саратова{31}.
Дорогие читатели, вы, наверное, обратили внимание, что в разговоре с маршалом Б. М. Шапошниковым на его вопрос, как оцениваю новомосковскую группировку противника, я в течение нескольких дней отвечал стереотипно: одна танковая и одна-две моторизованные дивизии. Такими данными располагал Военный совет фронта. Так мы докладывали и Ставке, и она была согласна с нашей оценкой. Между тем эта оценка была неверной, она повлекла за собой принятие необоснованных решений. Обращаю внимание на это обстоятельство, с тем чтобы подчеркнуть, что такая оценка впоследствии привела к отходу войск Южного фронта, выходу противника на подступы к Ростову и оставлению юго-западной части Донбасса, последовавших в конце первой декады октября 1941 года. Только в бою 30 сентября, когда 15-я танковая бригада разгромила некоторые части и штаб 14-й танковой дивизии противника, захватила оперативные документы и пленных, только тогда стало для нас ясно, что мы имеем дел" со всей 1-й танковой группой Клейста, против которой не сумели создать достаточно сильной группировки до ее выхода к Новомосковску и реке Самара.
Из захваченных оперативных документов нам стало известно, что танковая группа Клейста (14-я, 16-я танковые, 1-я СС "АГ", 5-я СС "Викинг", 60-я и 1-я словацкая моторизованные дивизии) после окружения войск Юго-Западного фронта была сосредоточена в районе Миргород, Ромодан, Лохвица, то есть в 140-180 километрах от полосы обороны Южного фронта. Из этого района 24 сентября она приступила к перегруппировке и сосредоточению против правого крыла Южного фронта. Первый этап этой операции состоял в том, чтобы прорвать оборону войск Южного фронта в полосе Маячка, Царичанка, захватить Новомосковск, переправы через реку Самара и деблокировать войска 3-го армейского корпуса на ломовском плацдарме у Днепропетровска.