Первый король Шаннары

Брукс Терри

ГЛАВА 12 

Дневной свет уже начал угасать, а со стороны Анара подступала темнота, когда арьергард несметных полчищ Чародея-Владыки, миновав ущелье Дженниссон, вышел на луга в северной части Рэбб. Ущелье было узким и длинным, и армии, которую сопровождал растянувшийся почти на две мили караван вьючных животных и повозок, понадобился целый день, чтобы выйти из Стреллихейма. Боевые части шли с разной скоростью: кавалерия, пришпоривая лошадей, стремительно мчалась вперед, легкая пехота, лучники и вооруженные пращами воины шли гораздо медленнее, а тяжело вооруженные солдаты-пехотинцы и вовсе неспешно двигались за остальными. И все же ни одна из частей не ползла так медленно и мучительно, как караван, который барахтался в ущелье с удручающей беспомощностью, останавливаясь на каждом шагу из-за ломавшихся колес и осей, постоянной необходимости распутывать поводья и поить животных и из-за всевозможных столкновений, путаницы и неразберихи.

Наблюдая за этим из своего укрытия в полумиле к югу под сенью Зубов Дракона, Риска испытывал мрачное удовлетворение. Он приветствовал все, что хоть сколько-нибудь препятствовало силам Тьмы. Все, что могло задержать продвижение этих полчищ на юг, к его родным местам.

Большую часть армии составляли тролли, бесстрастные и толстокожие, они походили больше на зверей, чем на людей. Самыми огромными и свирепыми были горные тролли, их рост превышал шесть футов, а весили они несколько сот фунтов. Они составляли ядро армии, и их чеканный, выверенный шаг говорил о том, насколько страшны они в бою. Другие тролли использовались в основном для того, чтобы заполнять бреши между ними. Гномы преобладали в кавалерии и легкой пехоте. Маленькие, жилистые, они держались племенами, как и тролли, однако несколько уступали последним в воинском искусстве и выносливости. В армию Чародея-Владыки они пошли по двум причинам. Первая и главная — гномы панически боялись магии, а магическая сила Чародея превосходила все, с чем они когда-либо сталкивались. Вторая, и немногим менее убедительная, причина заключалась в том, что они знали о незавидной участи более крупных, свирепых и хорошо вооруженных троллей, попытавшихся сопротивляться. Поэтому гномы решили перейти на сторону Броны, пока с ними не случилось то же самое.

Были там и существа, не имевшие названия, выходцы с того света, твари, выползшие из темных нор, куда их низвергли сотни лет назад. Теперь благодаря магии Чародея-Владыки они обрели свободу. При свете дня эти отверженные всеми уроды таились под покровом плащей с низко надвинутыми капюшонами и казались смутными призраками в поднимавшихся из-под ног клубах пыли. Но когда наступали сумерки и тени становились длиннее, они сбрасывали покрывала и являлись в своем истинном обличье чудовищных, безобразных монстров, от которых бежало все живое. Среди них были и Слуги Черепа, крылатые охотники, — ближайшие подручные Броны. Когда-то они были людьми, друидами, но из-за слишком частого и длительного соприкосновения с магией подверглись перевоплощению. Только теперь, в угасающем свете дня, они могли оторваться от земли и отправиться в полет, чтобы утолить свой голод.

А в центре, в квадрате, очерченном посередине этих полчищ, неумолимо несших его вперед, словно плот на вспененных штормом волнах, возвышался огромный крытый черным шелком паланкин самого Чародея-Владыки. Тридцать троллей несли его сквозь ряды воинов. Его покровы были непроницаемы даже для самого яркого света, железные опоры окованы шипами и снабжены острыми лезвиями, штандарты украшены изображениями белых черепов. Риска заметил, что все, кто находился поблизости, склонялись и старались прикоснуться к паланкину, понимая, что, хотя они не видят своего хозяина, он легко видит каждого.

Сейчас, когда с наступлением ночи армия пересекла границы Северной Земли, чтобы походным маршем двинуться на юг, завоевать Анар и покорить дворфов, Риска продолжал сидеть в своем убежище среди скал, скрытый в ночной темноте. Бреман оказался прав, прав во всем. Брона пережил Битву Народов и все эти годы скрывался только затем, чтобы обрести силу и снова броситься в бой. И вот он вернулся, на этот раз под именем Чародея-Владыки, и все тролли и гномы, покоренные и превращенные в преданных слуг, принадлежат ему. Если, как предвидел Бреман, друиды уничтожены — а теперь Риска был в этом уверен, — то не осталось никого из владеющих магией, кто мог бы выступить на стороне свободных народов. Один за другим, все они падут: дворфы, эльфы и люди. Одна за другой, все Четыре Земли будут завоеваны. И это случится скоро. Пока никто не верит, что такое может произойти, а к тому моменту, когда поверят, будет слишком поздно. Теперь Риска своими глазами видел несметную армию Чародея-Владыки. Безжалостную, неумолимую, чудовищную. Только объединившись, свободные народы могли бы надеяться на победу. Однако, если пустить дело на самотек, на это уйдет слишком много времени. Политики станут тормозить принятие любого решения: эгоизм рождает излишнюю осторожность. Начнутся обсуждения, споры — и свободные народы превратятся в рабов, прежде чем сумеют осознать, что с ними происходит.

Бреман предвидел все это, а теперь осталась лишь горстка тех, кто верил в его старания предотвратить катастрофу.

Риска дотянулся до своего мешка, достал кусок вчерашнего хлеба, купленного на окраине приграничного селения, и принялся рассеянно жевать его. Он оставил Бремана и остальных членов маленького отряда три дня назад у берегов Хейдисхорна, а сам двинулся на восток, чтобы передать дворфам весть о приближении Чародея-Владыки и предупредить их об опасности. Но к тому времени, когда Риска достиг западной границы Рэбб, он решил, что ему будет легче справиться с этой задачей, если он сообщит, что видел приближающуюся армию собственными глазами. Тогда он сможет приблизительно оценить ее численность и призывы его будут выглядеть более убедительно. Он повернул на север и к концу второго дня добрался до ущелья Дженниссон. Третий день он провел в убежище у подножия Зубов Дракона, наблюдая, как из Стреллихейма прибывают полчища Чародея-Владыки. Их становилось все больше и больше, так что казалось, не будет конца. Риска считал части и отряды, прикидывая число животных и повозок, племенных знамен и боевых штандартов, пока не сбился со счету. Похоже, весь народ троллей явился по приказу хозяина. Это была самая большая армия, которую он когда-либо видел. Дворфам ни за что не устоять перед ней. Они могли бы замедлить ее продвижение, задержать ее, но остановить — никогда. Даже приди эльфы им на помощь, все равно численное превосходство осталось бы на стороне Чародея. Кроме того, никто из них не обладал магией, сравнимой с той, которой владел Брона, Слуги Черепа и порождения Тьмы. Остались только Бреман, Тэй Трефенвид да он сам — последние из друидов.

Риска покачал головой, продолжая жевать и глотать хлеб. Ставки слишком высоки. Надо найти способ выравнять шансы.

Он доел хлеб и сделал большой глоток из бурдюка, висевшего у него на плече. Потом поднялся и двинулся назад к обрыву, откуда мог наблюдать за армией, располагавшейся на ночлег. Костры уже горели, заставляя отступить беспросветную темноту ночи, сполохи пламени осветили равнину, а воздух наполнился густым запахом дыма. Армия растянулась почти на милю, повсюду кипела деятельность, слышался многоголосый шум. Воины готовили пищу, расстилали подстилки для сна, чинили одежду и оружие. Риска с тоской и злобой смотрел со своего обрыва вниз. Если бы сила воли и ярость могли остановить это безумие, у него хватило бы и того и другого. Он заметил парочку Слуг Черепа, круживших в черном небе над освещенной территорией в поисках шпионов, и пригнулся за скалой, превратившись в еще один камень, еще один кусок бесцветной грубой породы. Смерив глазами длину и ширину лагеря, он снова вернулся взглядом к черному шелковому паланкину, где отдыхал Чародей-Владыка. Теперь паланкин опустили на землю и установили в самой гуще войска, окружив цепочкой троллей и других существ, еще менее похожих на людей, — маленький островок тишины в море бурной деятельности. Возле него не горели костры. Никто не приближался к нему. Тьма заполняла пространство вокруг паланкина, словно озеро.

Лицо Риски посуровело. Все напасти начинались и кончались там, где появлялся монстр, скрывавшийся под этим пологом.

«Чародей-Владыка — вот голова чудища, которое угрожает всем нам, — думал он. — Отсечь ее — и зверь умрет. Убить Чародея — и нет никакой опасности. Убить Чародея-Владыку!..» Это была внезапная дикая и безрассудная мысль, и Риска не позволил себе даже сосредоточиться на ней. Он отогнал ее прочь и заставил себя вспомнить о своей миссии. Бреман полагался на него. Он должен сообщить об этой армии дворфам, чтобы те смогли подготовиться к нападению на их земли. Он должен убедить дворфов выступить против полчищ, во много раз превышающих их армию, в битве, которую у них нет даже малейшей надежды выиграть. Он должен убедить Рабура и старейшин из Совета дворфов, что непременно будут найдены средства, способные уничтожить Чародея, и что дворфы ценой своих жизней должны оплатить время, которое на это понадобится. Таков жестокий приказ. Он потребует больших жертв. И ему, воину-друиду, способному противостоять любому существу, которое бросит против него Чародей-Владыка, предстоит повести их в бой.

Ведь Риска рожден для боя, только это он и умеет. Он вырос и возмужал в Рейвенсхорне в семье дворфов, которые всю жизнь прожили в самых диких местах Восточной Земли. Его отец был разведчиком, мать — следопытом. У отца было восемь братьев и сестер, у матери — семь. Почти все они жили в нескольких милях друг от друга. Риска воспитывался по очереди у каждого из них. В детстве ему доводилось бывать с родителями не чаще, чем с дядюшками и тетушками. В их роду ответственность за воспитание детей несли все члены семьи. Дворфы, жившие на этой территории, вели непрерывную войну с племенами гномов и подвергались постоянной опасности. Однако Риска родился для того, чтобы принять вызов судьбы. Он рано научился драться и охотиться и вскоре понял, что и то и другое отлично удается ему. В мастерстве следопыта Риске не было равных, он мог обнаружить то, чего другие не замечали. Он был скор, ловок и силен не по годам и в совершенстве владел искусством выживания. Он оставался живым, побывав в таких переделках, в каких остальные не имели ни малейшего шанса.

Когда ему было двенадцать, на него напал коден, и Риска убил зверя. В тринадцать он и еще двадцать мальчиков угодили в засаду, устроенную гномами. Ускользнул только он один. Когда его мать во время разметки границы была убита, Риске только исполнилось пятнадцать, но он выследил убийц и в одиночку расправился с ними. А когда в результате несчастного случая на охоте погиб отец, он затащил его тело далеко в самое сердце страны гномов и похоронил там, чтобы дух отца и после смерти сражался с врагами. К тому времени половина его братьев и сестер уже умерли от болезней или пали в бою. Риска жил в жестоком, не знающем пощады мире, полном опасностей. Но он выжил. Тогда-то и пошел слух, которого он не мог не слышать, — будто еще не выкована сталь, способная сразить его.