Первый курс
Шрифт:
В какой-то момент, обернувшись, Голицын вдруг не увидел позади себя Соколова.
– Где Глеб? – крикнул он, останавливаясь.
– Он свернул направо, – схватив за руку, Лера потащила Ивана вперед. – Да не стой же! Беги!
Шум погони был уже совсем рядом. К грохоту ботинок, отрывистым выкрикам и вою сирены, слившимся в неимоверную какофонию, теперь до кучи добавился еще стук копыт и громкое лошадиное фырканье. Конная полиция?! Теперь точно не уйти!..
– Тпр-ру! Карету заказывали?! – из-за поворота им наперерез вылетела пестрая повозка – похоже, та самая, что стояла на кругу для катания детишек. На козлах, намотав на согнутую в локте руку вожжи,
– Ты с ума сошел! – в отчаянии бросил Иван, торопливо подсаживая тем не менее Леру на широкую ступеньку позади телеги. – Теперь точно не уйдем!
– Уйдем! – заверил Соколов. По его губам гуляла совершенно безумная улыбка. – Готовы? Н-но, пошла! Эх, тачанка, ростовчанка… – он хлестнул вожжами.
Крик возницы слился с грохотом выстрелов – над ухом Ивана что-то просвистело – столь зловеще, что у Голицына тут же подвело живот.
– Не стреляй, болван! – крикнул кто-то сзади. – В животных попадешь!
– Велика ценность! – огрызнулся другой голос. – Стреляй, уходят!
Впрочем, куда уходить-то?! Несмотря на всю неимоверную лихость, с которой его друг управлялся с повозкой, Иван прекрасно понимал, что теперь их поимка – не более, чем вопрос времени. Лошадка, возможно, в жизни не знавшая иной участи, как только катать детишек по кругу медленным шагом, исправно переходила с рыси на галоп, по команде четко меняла направление движения, оставив погоню где-то далеко позади, но деваться с территории зоопарка им все равно было абсолютно некуда. Ряды вольеров, высокие заборы, павильоны… Рано или поздно спецназ зажмет их в кольцо…
Тем временем повозка вылетела на широкую набережную возле большого пруда. Справа замерли, уснув до утра, детские аттракционы, слева, за заборчиком, в тени склонившихся к воде деревьев беспокойно крякали утки, а спереди… А спереди в узкий проезд между зданием какого-то ресторанчика – из служебной двери высовывался перепуганный мужичок в белом поварском колпаке – и глухой стеной, у которой в щели металлического бокса виднелись переполненные мусорные баки, им навстречу неспешно заезжал грязный грузовик.
– Поворачивай! – заорал Иван, схватив Глеба за руку, но тут же понял, что поворачивать-то как раз и нельзя: справа проезда нет, по дорожке слева к ним бежали полицейские – не меньше десятка.
Тем временем водитель грузовика заметил несущуюся ему прямо в лоб повозку и яростно замигал фарами, а когда это не помогло, принялся судорожно давить на клаксон. Над зоопарком разнесся протяжный гудок, мощи которого позавидовал бы и иной маневровый локомотив.
– Бибикает он еще… – едва разобрал Голицын слова друга. – Вот я тебе побибикаю…
В этот момент, видимо, поняв, что спятившего возницу ему не остановить, грузовик круто забрал влево – для себя, наоборот, вправо – и стало видно, что это мусоровоз. Но это было не главное! Главное – за ним шумела машинами улица: судя по всему, грузовик въехал в открытые ворота!
Глеб наотмашь хлестнул вожжами, посылая их Сивку-Бурку в щель между мусоровозом и стеной. Лошадка, если бы и захотела теперь остановиться, едва ли смогла бы это сделать – на такой-то скорости. Послышался треск: спинка одной из расположенных вдоль борта повозки скамеек зацепила грузовик и отлетела, едва не снеся по дороге Ивану полголовы. Повозка подпрыгнула, словно на трамплине, пронеслась между черными металлическими створками ворот и вылетела на тротуар, а оттуда – на мостовую, прямо перед едва успевшей затормозить серебристой «Волгой». Завизжали шины, потом послышался глухой удар: в зад «Волге» врезалась какая-то малолитражка, но их это уже не касалось: распугивая шарахавшиеся в стороны машины, повозка, подскакивая, помчалась по полупустой ночной улице.
– Я же говорил, уйдем… – одними губами проговорил Глеб, оборачиваясь к друзьям. Его лицо было белым, словно накрахмаленная больничная простыня.
Сил Ивана хватило лишь на то, чтобы улыбнуться в ответ.
– Я говорил… – повторил Соколов.
Резкий звук автомобильного сигнала заставил его вновь повернуться вперед. Почувствовав чуть ослабленные вожжи, лошадка дернулась, да тут какой-то лихач, вывернувший на встречную полосу, видно, еще и ослепил ее дальним светом. Повозку бросило на тротуар. С первым столбом они каким-то чудом разминулись, но удар второго пришелся точно в борт. Вцепившись руками в скамью, Голицын едва не вылетел на асфальт. Лошадка по инерции протащила их еще десяток метров, затем повозка окончательно накренилась и остановилась – лишь правое переднее колесо, сорвавшееся с оси, продолжало какое-то время катиться, пока не врезалось в бампер припаркованной на тротуаре «Тойоты», оставив на память о себе внушительную вмятину.
Раздалось обиженное конское ржание: зажатая перекосившимися оглоблями лошадка в последний раз попыталась рвануться вперед, похоже, уже понимая, что на сегодня скачки закончились, и затем наступила тишина.
10
События следующих минут двадцати Иван помнил не слишком хорошо. Кажется, он все-таки вылетел из разбитой повозки, потому что чьи-то руки подхватили его, распростертого на тротуаре, поставили на ноги и потащили в переулок. Кругом мелькали какие-то глухие дворы, скверы, тупики, несколько раз они перебегали дорогу – уж не одну ли и ту же все время? Придя же, наконец, более или менее в чувство, Голицын не без удивления обнаружил себя полусидящим на заднем сидении какого-то автомобиля. Рядом, осторожно поддерживая друга под руку, располагался Глеб – растрепанный, без кипы на голове; затылок Леры возвышался над лишенной подголовника спинкой водительского сидения. Иван даже не успел удивиться тому, что девушка ведет машину, как заметил спереди справа еще одного – совершенно незнакомого – человека. Нахмурившись, Иван попытался сосредоточиться, и затылок тут же пронзила резкая боль.
– Где мы? – прошептал он через полминуты, когда голову немного отпустило. – Где вы взяли машину? И кто это? – он указал взглядом на незнакомца.
– Все в порядке, – так же тихо ответил Соколов. – Лера поймала тачку. Едем в безопасное место.
– Поймала тачку? Ты хочешь сказать: угнала?
– Зачем угнала?.. А, вон ты про что! – улыбнулся Глеб, поняв, наконец, что именно вызвало недоумение у Ивана. – Нет, это просто праворукая «японка»!
– А-а! – облегченно выдохнул Голицын. – Как я сразу не догадался?! Меня это… здорово приложило, да? – спросил он, ощупывая рукой затылок. Шапочки там не было, зато присутствовала здоровенная шишка.
– Были бы мозги – было бы сотрясение, – хмыкнул Глеб. – Не, кроме шуток, грохнулся ты, конечно, капитально. Я даже подумал было: не встанешь. Но ты молодцом! Лера к тебе едва прикоснулась – ты вскочил, как живой! Глазки, правда, в кучку, но бегал так, что я за вами едва поспевал… Даже не думал, что в Москве, в самом, можно сказать, центре, есть такие глухие места, – добавил к чему-то он.
– Понятно… – Иван хотел было кивнуть, но в последний момент сдержался, опасаясь нового приступа боли. – Так куда, говоришь, мы едем?