Первый поход
Шрифт:
— Чему он там поучал тебя? — спросил с улыбкой старик, когда ниппонец вернулся. — Наставлял ничего мне не рассказывать?
Самурай хмуро отмалчивался, глядя в сторону.
— Да, ладно! Где же твои шуточки, Арита? Не нравишься ты мне, самурай. Не мучай себя. Я ведь ни к чему тебя не принуждаю. Не можешь поступиться честью, не делай это. Соблюдай свои кодексы. Хотя… По мне, так тебе уже нечего беспокоиться. С чосонцами дружбу водишь, вместо старого господина новому помогаешь. Просто посиди под сакурой, подумай о вечном. И реши уже, чего ты хочешь
— Ты такой мудрый, генерал, — скривив лицо, процедил самурай. — И зачем мы все тебе нужны? Один со всем миром справишься!
— Справлюсь, конечно, — генерала было не прошибить. — Только долго это будет. С вами — немного быстрее.
Ниппонец хмыкнул, оттаивая.
— Ты мне уже и так сильно помог, Арита, — Ли Чжонму положил руку ему на плечо. — И вижу: сможешь помочь еще больше. Есть в тебе что-то. Если дружно возьмемся за дело: думаю, сможем вернуть власть старому владыке. Не буду врать: на весь Ниппон у нас сил не хватит, а вот на Тиндэе — сможем! А дальше уже от ваших даймё и сюго всё будет зависеть.
— Старый хитрый лис! — уже во всё лицо улыбнулся Гото. — Что ты хочешь у меня узнать? Давай уже прямо спрашивай!
— Замок этот меня сильно смущает, Арита. Садака его, вроде бы, случайно упомянул, но видно, что о нем они заранее думали. Что-то в нем есть непростое… Его невозможно захватить?
— Это крепкий замок, — задумался самурай. — Но и ваш крепок — а вы его легко взяли. Аябэ-дзё просто заметно больше.
— Что же с ним не так… — уже сам с собой забормотал главнокомандующий.
— Я думаю… Думаю, дело не в укреплениях, генерал. А в статусе. Есть замки, которые являются центром провинции. Владеешь им — значит, имеешь права и на всю провинцию. Вот Аябэ — это властный замок провинции Хидзен. Той, где живут Мацуура, Арима, Набэсима, Омура и другие. Этот замок еще старый Сибукава себе забрал — отец нынешнего. И получается, как бы, что благородные Сёни уже и не совсем имеют право на эту провинцию. Сначала Оучи отняли у них почти весь Будзен. А теперь Сибукава сидят в Аябэ-дзё и показывают местным князьям, что Сёни можно и не служить. Вот мой господин… — Гото сбился, замолчал, но заставил себя продолжить. — Мой БЫВШИЙ господин Юноба вовсю дружит с Оучи, забывая о древних клятвах.
— А я думал, что Аябе — это замок, где ваш Совет князей заседает…
— Нет. Таковым издревле был замок Дадзайфу. Он стоит возле города Хаката.
— Как интересно! А этот замок хорошо укреплен?
— Не думаю, — улыбнулся Арита. — На Тиндэе нет, наверное, замка, который бы захватывали чаще, чем Дадзайфу.
Гванук явно увидел, как Ли Чжонму что-то отложил в своей голове, но быстро вернул разговор в прежнее русло.
— Так и что там с Аябэ? К чему ты вспомнил о его статусе?
— Хисасе Мацуура мечтает получить расположение у сюго Сёни. И забрать у Юнобы власть над всеми землями Мацуура и его слугами. Это все знают. Так вот я и подумал: а если он хочет… преподнести Аябэ-дзё в дар Мицусаде Сёни?
— О! — вздел брови генерал Ли. — В этом что-то есть. Сам Хисасе нападать боится: Сибукава все-таки родичи сёгунов. А нас не жалко. Если потерпим неудачу — Хисасе ничего не потеряет. А если захватим — подарит замок этому вашему Мицусаде.
— Да! — оживился Гото Арита. — Мне тоже так кажется. Мы дадим ему замок, а он с нами выступит в защиту Южного двора.
Ли Чжонму незаметно подмигнул своему адъютанту: мол, заметил, что ниппонец сказал «мы», сам того не осознавая? Гванук заметил.
— Ай да, Арита! — улыбнулся он уже ниппонцу. — Сильно помог ты мне! Но вот свербит во мне еще одна мыслишка. Я многого не знаю и могу ошибиться… Оцени ты ее тоже и скажи мне: прав я или наговариваю? Поставил я себя на место Хисасе Мацуура и подумал: а зачем ему с нами в союз вступать? Вот смотри: какие-то пришлые чосонцы захватывают Аябэ, вырезают всех людей Сибукавы. А у Хисасе уже войско собрано и стоит наготове. Врывается он в разрушенный замок, добивает чосонцев — и уже потом дарит Аябэ благородному Мицусаде Сёни. Не как захватчик, не как враг родичей сёгуна, а как спаситель и освободитель. Может быть так?
Гото Арита где стоял, там и застыл. Гвануку показалось на миг, что жизнь ушла из тела самурая.
— Проклятье… Клянусь тебе, генерал! Не видать мне следующего перерождения, если я вру: я не знал об этом ничего! Но… Но это очень похоже на правду. Настолько похоже, что кажется, будто ты подслушал их планы…
Арита странно посмотрел на Ли Чжонму.
— Если я когда-нибудь еще раз посмеюсь над твоей мудростью, генерал — смело плюнь мне в лицо.
Дальше дар речи потерял Гванук: ибо главнокомандующий тут же взял и плюнул в ниппонца.
— Это тебе за прошлый раз.
И словно что-то щелкнуло внутри самурая. Он весь как-то резко расслабился, рассмеялся чисто и от самого сердца.
— Заслужил… — а потом враз посерьезнел. — Генерал, нам надо отказываться от подлого союза!
— Нет! — Ли Чжонму аж дернулся зажать рот ниппонцу. — Ни от чего не отказываемся! Арита, запомни мой приказ: ничем не выдавать себя; с самураями Садаки вести себя дружески и во всем им потакать.
— Но как же? Они же хотят нас предать и уничтожить!
— Верно. Но мы знаем их план. А они не знают, что мы знаем. Понимаешь? Зная план врага, мы сможем повернуть всё в свою пользу.
— Как?! — Арита явно стоял перед глухой стеной и не видел в ней прохода.
— Не знаю еще, друг мой самурай. Подумать надо. Но уж обещанный рис мы с них точно возьмем!
Это Гото понял. Улыбнулся, поклонился, пообещал любить самураев Садаки, как родных братьев и ушел. А Ли Чжонму подозвал к себе Гванука.
— Ты в ближайшее время побудь вместе с Аритой. Придумай что-нибудь, О, не мне тебя учить. Похоже, тот стержень, на котором он жил и стоял — сегодня окончательно сломался. Пока что-то новое вырастет — от него всякого можно ожидать. Нельзя оставлять его одного надолго.