Первый пользователь

Сластин Артем

— Отрицает. — Сделал пометку в бумагах следователь. — Но факт того, что ранее вступал с ней в интимную связь подтверждает. — Продолжил он чиркать.

— Послушайте. Да что вообще происходит? Мне нужен адвокат, я ничего не буду без него говорить!

— Адвокат значит нужен… — Нарочито мягким голосом начал он. — Ах ты сука! — Он подскочил и ударил ладонью мне по лицу. — Из-за таких ублюдков как ты, бедные девочки страдают потом всю жизнь от психических травм! — Его ноздри бешено раздувались, глаза казалось сейчас выпадут из орбит, а голос сорвался на шипение. — Я тебя блядь в такую камеру определю сейчас, что тебя суку самого там изнасилуют. —

Он продолжил орать и бить меня по голове, а я старался закрыться от ударов и с трудом сдерживался, чтобы не ответить.

— Какое нахрен изнасилование! Я там был всего несколько минут! — Заорал я в ответ. — Я был в этом чертовом кафе всего несколько минут! Вы меня слышите?

— Так ты еще хочешь сказать, что моя крестница лжет? — Он внезапно успокоился и сел обратно за стол.

После его оговорки мне стало понятно, откуда растут ноги. И этот экстренный запрос на этапирование с другого региона в кратчайшие сроки и психованное поведение капитана и странный допрос, в нарушение всех норм законодательства. Поняв, что происходит, я успокоился, решив действовать и приняв решение привлечь соседа, родителей, адвокатов и всех, до кого дотянутся руки. Дядя Валера, который считай нас растил вместе с родителями и с чьими детьми мы росли, пока они не улетели жить в Италию, явно сможет найти меры воздействия на зарвавшегося полицейского. Все-таки весовые категории старшего офицера в звании полковника и младшего, несопоставимы.

Полицейский продолжал разоряться, обвиняя меня во всех грехах, но я абстрагировался от его претензий и просто молчал, выжидая, пока прекратится этот водопад обвинений из его рта. Внезапно он замолчал и спокойным голосом продолжил — Ладно… Чего с тобой общаться то. Ведите его обратно. — Обратился он к так и стоящим у двери сопровождающим. — Только не в люкс, где он ночью спал, а в семнадцатую камеру и шепните там, что с них причитается. Ему устроят теплый прием.

В груди похолодело и я уже думал, что надо открывать инвентарь, доставать кинжал и бежать в портал, когда конвоир, подошедший сзади, схватил меня за руку и одним движением стащил коммуникатор.

— Шеф. Телефон куда его деть? — Он показал ему браслет.

— Да бросай сюда, а то еще начнет названивать во все инстанции. И вообще, какого хрена раньше не сняли его?

— Да ночь была, когда его привезли, и праздники все еще, народу не хватает, кто в отпусках, а кто в усиленных патрулях, сами же знаете.

— Ладно, давай его, у себя пока подержу. — Капитан забрал коммуникатор и кинул в ящик стола.

Я стоял похолодевший и потихонечку начинал паниковать. Без способностей и без порталов, я стану легкой добычей для матерых уголовников. Попытался рвануться к браслету, но не первый раз имевшие дело с преступниками полицейские не сплоховали и поймали на рывке, уложив лицом в каменный пол. Дополнительно прилетевшие по почкам удары отбили все желание сопротивляться и голову затопило слепящей пеленой боли. Меня подняли под руки и потащили по коридору, обтирая по пути все стены и иногда добавляя удары, чтобы я не пришел в себя. В полуобморочном состоянии меня дотащили до камеры и вбросили внутрь, даже не посмотрев на состояние.

— Эй! Братишка, ты как?

Я пришел в себя от воды, вылитой из кружки на мою голову и легкого похлопывания по щекам. Жуткая боль, пронзившая после ударов по почкам, после первого приступа уже практически прошла и только слегка отдавалась в теле, напоминая, что еще недавно было в несколько раз хуже. Я охнул и схватился

за бок, стараясь поменьше двигаться.

— За что они так с тобой?

Передо мной на корточках сидел голый по пояс заключенный, с набитой на всю грудь татуировкой в виде огромного храма с куполами. Машинально пересчитал и отметил шесть куполов на груди. Вспомнилась прочитанная давно статья, о том, что количество куполов обозначает сколько раз в тюрьме сидел конкретный человек и я понял, что меня все-таки закинули в камеру к настоящим уголовникам.

— Крестницу местного следака трахнул, а ему не понравилось, вот он и состряпал дело, пытается теперь статью пришить. Такое ощущение, что сам на неё виды имел. — Я судорожно, терпя уходящую боль, вспоминал все прочитанные и слышанные ранее нормы поведения в тюремных камерах, начиная от правил захода и заканчивая разводами, бытующими в тюремной среде, и выстраивал модель поведения. Мозг скрипел, отчаянно отрабатывая свои двадцать баллов в интеллекте и стараясь вытащить непутевое тело из проблем, в которые оно попало. Раздавшийся гогот, больше похожий на визг порося, показал, что я действую правильно.

— Ахахах… Красавчик малой. Это тот гнилой следак, у которого в кабинете стоит хреновина черная, на дилдак похожая? Он еще важняка из себя корчит?

Я действительно вспомнил странную скульптуру, стоящую у него на краю столешницы, и удовлетворительно кивнул.

— Ну, этот хер нормальным пацанам всю малину портит. Из-за него на зону столько ровных парней заехало, что ему давно хотят привет передать, желательно на пару сантиметров в печень. Чайку будешь? — Участливо спросил татуированный и протянул мне старую затертую жестяную кружку с черным как смоль напитком.

— Да, спасибо. — Я сел, облокотился спиной о стену, взял в руки чифирь, и сделал малюсенький глоток, чуть не закашлявшись от неожиданности, но зато голову сразу прояснило и полегчало. Количество кофеина в жидкости явно превышало все действующие нормы, одновременно и бодря организм и заодно его гробя.

— Есть чо? — Поинтересовался блатной. — Ну или может с воли кто передачки подкинет? А то сидим тут порожняком, чаи гоняем. — Его участливые глаза осмотрели меня и не заметили никаких припасов.

— Да если бы, меня из дома считай в тапках забрали, дернули и сразу в самолет и в Москву.

— Видать хорошо ты капитану мозоль оттоптал. Ладно пацан, так-то ты вроде нормальный, но сам пойми, нам тут еще несколько лет жить, поэтому без обид.

Его рука коротко, без замаха дернулась и попыталась ударить меня в лицо. Я на одних инстинктах увернулся, и он попал кулаком в стену, зашипев от боли.

— Эй, вы чего? Че за фигня то происходит?

— Ах ты сучонок! Че вы ждете? Держите его.

До этого безучастно сидевшие на кроватях еще трое заключенных встали и вразвалочку направились к нам. Я плеснул горячим чаем в глаза все еще сидящему передо мной на корточках татуированному и оттолкнул его ногой, отчего он завалился на спину и заорал от боли в обожженных веках. Пока не подошли остальные, успел встать и осмотреться.

Четыре шконки в конце помещения, явно свидетельствуют о том, что меня сюда определили не для проживания, так как пятому спать негде. И если бы я был внимательней, то сразу бы отметил несуразность и может успел подготовиться. В округе не было даже завалящего стула, которым можно было бы вооружиться для того, чтобы дать отпор. И коммуникатор забрали, даже не получится достать кинжал, чтобы отпугнуть эту шваль.