Первый шаг Некроманта. Том 3
Шрифт:
— Стабильно плох, — ответил вставший некр, — мы не знаем, что с ним. Залечили ожоги и несколько переломов, внутренние органы целы, но что-то не так. Надо подождать ночь, посмотреть, как будет вести себя организм.
Я решил сам проследить за его состоянием, потому остался ночевать в госпитале при Ложе. Ломоносову выделили отдельную палату, самую лучшую.
Каждый час Ване становилось хуже, но как только дежурный некромант подходил с процедурой лечения, хворь тут же отступала.
«Если бы его лeгкие были забиты маной, то он бы уже умер», — рассуждал я про себя, — «Кашель, кровохарканье,
Наутро пришeл некромант шестого шага и тоже не смог внятно сказать, что происходит, но одно мы выяснили точно — без ежечасной подпитки Ване не жить.
— Сколько будет стоить продержать его тут до выяснения диагноза? — спросил я некроманта — "шестeрку'.
— Мы не рекомендуем этого делать. Формально он мeртв…
— Но его мозг, сердце и остальные органы работают, — возразил я. — Он абсолютно здоров, только попробуйте отказать ему в помощи, — предупредил я его. — Сколько?
— Скорее всего, ему как ликвидатору позволят лечиться ещe неделю, но, сами понимаете, он не единственный больной и по бумагам проводится как… — некромант хотел сказать «как труп», но осeкся под моим взглядом, — как особый случай, — выпутавшись, закончил он. — А дальше: пять тысяч рублей в день за двадцать четыре процедуры, палату и круглосуточный уход.
— Я согласен, — ни секунды не думая, ответил я, — будет вам пять тысяч в день, только пусть он живeт.
Некр посмотрел безнадeжным взглядом на больного и кивнул, особо не веря, что я долго продержусь с такими тратами. Они были действительно большими, но Ваню я не брошу.
В открытую дверь постучали. Я вышел из раздумий и увидел на пороге Пильняка.
«Кажется, у него был седьмой шаг?» — быстро вспоминая биографию крысeныша, подумал я.
— Чудовищная ночка, — деланно сочувственно вздохнул он, проходя внутрь и закрывая за собой дверь. — Кто бы мог подумать? В самом сердце аристократии пряталась такая гниль, — он покачал головой и подошeл к неподвижному Ване, коснувшись того рукой.
— Можете осмотреть его?
— Тш-ш-ш, — поднял палец Пильняк, — ага, ага, — качая головой, говорил он сам себе. — Кажется, понятно, — закончил глава Ложи и отпустил руку клирика. — У него нарушения в ментальном теле, — подытожил Якоб.
Если честно, я ожидал, что тот начнeт торговаться за информацию.
— К сожалению, мои силы не позволяют заглянуть глубже, но при таком количестве неактивной маны странно, что он вообще жив, хм.
— Вы можете видеть его ментальное тело? — уточнил я на всякий случай.
— Да, но слабо, говорю же — мне не хватает одного шага, чтобы добраться до разгадки, так что боюсь, я бессилен, — как-то на полуслове закончил он, намекая на продолжение, но не спешил говорить дальше.
«А вот и торг».
— Тогда, может быть, вы знаете, кто на это способен? Скажем, Распутин? — предположил я единственную кандидатуру восьмого шага, которую я знал.
— Да вы что? — удивлeнно воскликнул Пильняк и почесал свежую щетину, чтобы не выдавать улыбку. — Кто я, а кто господин Распутин? Он даже слушать меня не станет, не то, что согласится кого-то лечить. Нет-нет, Григорий Ефимович сейчас лучший некромант Российской империи, единственный за последние двести лет, кто так близко подошeл к Сопричастности на девятый шаг. Увольте, но не могу.
— Тогда что же?
Пильняк глубоко вздохнул, но, промолчав, заложив руки за спину и прошeлся туда-сюда по палате, как бы принимая тяжeлое решение.
— Знаете, Артeм Борисович, это, конечно, некрасиво с моей стороны, но и вы войдите в моe положение, — витиевато начал он.
— Скажите как есть, а там решил, — кивнул я, мне сейчас любая соломинка была важна.
— Не так давно господин Бенкендорф изволил арестовать графа Неклюева и скоро должен пройти допрос. Дело в том, что наше ведомство само заинтересовано задать некоторые вопросы, касательно Артиста и прочих отступников, ведь получается, граф контактировал с разными преступниками.
— Так что мешает вам дождаться доклада Тайной канцелярии? — невинно спросил я, понимая, куда клонит вёрткий интриган.
— Это деликатное дело — мы бы не хотели, чтобы вся информация о бывших членах Ложи попала на стол Его Величеству, понимаете?
— То есть вы хотите предложить мне стать пособником в укрывании сведений государственной важности? — строго спросил я.
— Вы слишком категоричны. Понимаю… Эмоции, молодая кровь… но всe далеко не так. Мы непременно покараем отступников и переловим их всех, но сами, — сделал он акцент на последней фразе. — Ложа не хочет выносить сор из избы. Всe-таки виновные — наши бывшие адепты, вот и наказывать их должны мы.
— Понимаю, — согласился я.
На самом деле этот шельмец боялся, что граф Неклюев вот-вот закукарекает и выдаст всю гнилую компашку бастионских аристократов, в том числе и род Пильняк, а дела Ложи с прочими разглагольствованиями лишь оправдания для неокрепших умов.
Чтобы я поверил во всю эту дурнопахнущую романтику общности и некоего некромантского кодекса чести? Пф-ф.
— Давайте так, — Пильняк подошeл ко мне и положил руку на плечо. — Вы мне Неклюева, а я поднимаю все свои связи, и в течение недели отыщем вам «восьмeрку»? Она не Распутин, но тоже кое-что умеет.
— Она?
Глава 16
Шкура Неклюева
— Нет.
— Ты ещё не выслушал меня, — сказал я Бенкендорфу.
— А что тут слушать? Неклюева я не отдам — он важный свидетель. Пильняк зарежет его в своих казематах и хрен нам тогда, а не показания.
— Не станет он подставляться, — возразил я. — Он хоть и мразь, но понимает — не сдаст остальных, значит, сам на себя тень бросит. Ему выгодно всех убрать. Какая, в конце концов, разница: он убьeт Неклюева или мы?
— Мне нужен Пильняк, — твёрдо отрезал Христ. — Плевал я на остальных дворянчиков. Этот ублюдок подставился, и прикрыть свою жопу подельниками я ему не дам.
— Без него у нас не будет Восьмёрки, — я сжал кулаки. — Ты же понимаешь, что если он нажмёт где надо, нас даже слушать не станут в Ложе, а собственных некромантов такого уровня у канцелярии нет.
Александр Христофорович прошёлся по кабинету и погладил столешницу кончиками пальцев.
— Хочешь честно, Артём?
Я скрестил руки и кивнул.