Первый шторм
Шрифт:
– Да, я тоже так думаю, – кивнул Степан, подзывая Буля и закидывая его обратно в машину, в которой явно чувствовался запах бензина – весь багажник был забит канистрами с горючкой. – Мне Лилия по моей просьбе распечатала карты, так что, ежели что, хоть не заблужусь.
24 марта
14.00. Севастополь, Казачья бухта
Владимир Володин, старший сержант милиции
– Капитан, ты куда?! Жрать же зовут! – крикнул Виктору вдогонку Вэ Вэ.
– Жрать – це ж свиняче дiло! – Капитан Никитин, в прошлом сотрудник одного из районных отделений милиции, махнул рукой на приглашение к столу, мол, сейчас приду, и поспешил в дом, глянуть, как там Алена и новорожденный Артемка.
Этот огромный дом, в котором теперь жили те сотрудники Гагаринского РОВД города Севастополя, которые пожелали вместе со своим начальником – полковником Смирновым – присоединиться к группировке российских морпехов, базировавшихся на берегу одной из многочисленных бухточек Севастополя, был выделен им командованием после зачистки частного сектора от мертвецов.
Пока мужчины выполняли свой долг, женщины и дети находились в полной безопасности за высоким каменным забором. Но все равно тревога в сердце Виктора не проходила. Еще бы! Ведь Артемке не было еще и недели, а Алена уже успела ощутить все «прелести» новой действительности, когда вместе с медсестрами послеродового отделения забаррикадировалась от зомби.
– Ну как знаешь! – пожал плечами сержант и поспешил мыть руки. Потому как помнил слоган, привитый с детства, «Чистота – залог здоровья». Сейчас бы еще душик принять – вообще была бы песня. Но про душ мечтать не стоило – это можно будет осуществить только летом. А вот обмыться горячей водой – вполне возможно. Только нужно ее накачать и нагреть.
– Девоньки, – довольно потер руки Володин, – а что у нас сегодня пожрать?
– Вэ Вэ, у нас сегодня одно грузинское блюдо – жричедали называется, – гыгыкнул Парков, идя следом за невысоким сержантом.
Стол после трехдневной гречневой диеты в здании РОВД, где милиционеры с семьями и спасенными согражданами укрывались от непонятно откуда взявшихся на улицах приморского города оживших мертвецов, показался праздником – женщины расстарались. И вроде бы ничего такого, но в то же время все привлекательно на вид и, судя по запаху, весьма аппетитно.
Парни, галдя, расселись за столом, вокруг сновали дети – девчонки помогали женщинам расставлять тарелки, а пацан – семилетний сын старлея Антона Николаева, бывшего сотрудника государственной службы охраны, прибившегося к милиционерам после зачистки роддома, – играл разряженным «макаровым». Жена Антона, конечно, бросала на мужа укоризненные взгляды, но тот их попросту игнорировал, полагая, что в новом мире – новые игрушки.
Мама Сереги Паркова разливала по тарелкам уху, сваренную из рыбных консервов. От тарелок исходил пряный аромат, немногим уступающий настоящей ухе из свежевыловленной рыбы.
– Спасибо, Евдокия Антоновна! – поблагодарил ее Вэ Вэ, принимая горячую тарелку из рук женщины.
– Да на здоровье. А что, капитан ваш… – Евдокия Антоновна постаралась вспомнить имя того капитана, жену которого ее сын и другие мужчины спасли в роддоме. – Виктор вроде бы? Они с женой не спустятся?
Да, Сергей, конечно, не все рассказывал матери – боялся ее испугать или лишний раз побеспокоить… Но его старания были напрасны – Евдокия Антоновна теперь постоянно тревожилась за сына. А как же иначе? Если даже жить теперь приходилось на отгороженной от внешнего мира территории воинской части, поглотившей часть частного сектора. Что уж говорить о том, что теперь все носили с собой оружие. А то, что Сергей мало что рассказал про операцию в роддоме, так тут и рассказывать особо много не нужно – достаточно было посмотреть в глаза вернувшихся оттуда мужчин и женщин, чтобы понять, что там произошло нечто ужасное.
– Скоро подойдут, – отмахнулся Володин и потянулся за солью.
Со стороны дома донесся гулкий пистолетный выстрел. Мужчины резко подскочили на ноги и растерянно переглянулись.
– В доме стреляли! – скомандовал Смирнов, до сих пор оставшийся для всех командиром.
– За мной! – первым рванул к дому Антон Николаев, на бегу вынимая из кобуры табельный пистолет.
Буквально сразу после первого выстрела прозвучал второй. Мужчины, топая тяжелыми ботинками по деревянной лестнице, устремились вверх, туда, откуда прозвучал второй выстрел.
Антон успел вовремя – большой палец Виктора уже взвел курок, приготовив пистолет к выстрелу, а указательный плавно нажимал на спусковой крючок, когда старлей резко ударил его по руке. Слава богу, пуля прошла по касательной, повредив только кожные покровы головы. Волосы моментально начали пропитываться кровью: на голове очень много капилляров, поэтому любая, даже маленькая рана нещадно кровит. Виктор схватился за голову, упал на колени и страшно завыл. Именно завыл. Потому что плачем эти звуки, издаваемые человеческим горлом, назвать было сложно.
– Что тут происходит?! – ввалился в комнату запыхавшийся Смирнов. Он раскраснелся и тяжело дышал.
– Товарищ полковник… – Толя испуганно переводил взгляд то на тела на кровати, то на скрюченного Виктора.
– Это он их?
Коля Кузин подошел к телу Алены, присмотрелся и покачал головой:
– Вряд ли. Скорее всего, самострел.
– Да черт побери! Что здесь произошло?! – не выдержал Смирнов и покачнулся, схватившись за сердце, – стрессы последних дней взяли свое. Его подхватил находившийся рядом Вэ Вэ и усадил на стоявший возле двери стул, на спинке которого висела женская куртка.
– Аня! Позовите Аню! – крикнул Володин в лестничный пролет. – Шеф, дышите… Сейчас наша медичка прибежит, даст таблетку – станет полегче. Мужики, Никитина уведите отсюда – смотреть на него страшно. Ну водки дайте ему, что ли. Где, черт возьми, Аня? Аня!!!
– Тут я! – вбежала в комнату запыхавшаяся девушка. – Что случилось?! – Взгляд ее остановился на еще не пришедшем в себя Викторе, а потом переместился на сидящего командира. – Что с полковником?
– Сердце прихватило… – виновато улыбнулся в свои усища полковник Смирнов, держась правой рукой за сердце, будто от этого боль могла пройти.