Первый судья Лабиринта
Шрифт:
— Могу. Он увидел мой диплом на стене и спросил, что это такое.
— А что же его так удивило? Разве диплом необычный?
Андрей замялся, боясь снова быть непонятым при упоминании эссенции.
— Я умышленно не спрашивал о вашей профессии. Но и вы избегаете называть обе академии. Это чем-то вызвано?
— Да, если честно. Я столкнулся с тем, что академия «Солнце» никому не известна. И специалисты, которых она выпускает, — тоже. И учреждений, в каком я проработал
— И вас это удивило?
Интерес врача все возрастал.
— Да. Понимаете, в городе, где я учился… Да не только в том городе! Вообще до того, как все случилось…
— Все было нормально? Ясно и понятно?
— Вот именно! — воскликнул Андрей.
— Так что же случилось? — участливо спросил врач. — Что вас так потрясло?
Андрей встал, походил по кабинету, потом повернулся к психотерапевту.
— Константин Павлович! Я могу рассказать, что случилось. Это я помню и не забуду никогда. Но я почему-то уверен, что, как только я начну рассказывать, вся двойственность вернется снова. И я даже сомневаюсь, что вы мне поверите. Такая же история… как с академией, — прибавил он недоуменно.
— То есть сейчас вы сомневаетесь, что это вообще было?
— Да нет, — медленно и задумчиво проговорил Андрей, — сейчас мне кажется, что было несколько больше…
— Андрей! — решительно сказал доктор. — Я вижу: что-то вам не дает покоя, но в то же время вы боитесь это «что-то» в себе обнаружить. Разрешите, я попробую сам? Вы мне доверяете?
— Да. Вам — да. Что я должен сделать?
— Снимите пиджак и рубашку и ложитесь на кушетку. Обувь можете оставить.
— Конечно.
Андрей с готовностью разделся и лег на покрытую голубой клетчатой простыней банкетку. Зиньковец сел рядом на стул, сложил руки как перед чайной церемонией. Затем протянул ладони к Андрею, подержал над солнечным сплетением, над головой, над шеей, над грудью, над животом, над пахом, затем вернулся к солнечному сплетению.
«Словно паутину нащупывает», — подумал Андрей.
— Парень, — пораженно произнес врач, — ты откуда, а? Ты ведь эссенс? Или нет?
Он опустил руки, глядя на Андрея.
— Эссенс!
Андрей порывисто сел.
— Как хорошо, что я к вам попал! А то я уже обыскался — нигде нет корректоров.
— А их здесь и нет, я единственный, — серьезно сказал Зиньковец, — ну вот теперь еще ты.
— Но как же так? И разве это, — Андрей обвел взглядом кабинет, — эссенциалия?
— В этом мире нет эссенциалий, мальчик, — сочувственно произнес корректор, — но здесь тоже можно жить. Так ты — сожженный? Поздравляю! Нашего полку прибыло.
Андрей смотрел
— Но, похоже, — нахмурился тот, — ты перенес костер тяжело. Расскажешь? Лучше, если выговоришься.
— Да сейчас уже легче. Хотя…
Андрей стал рассказывать про Риту. Про ее ошибку, дознание, суд и костер. Когда он дошел до того момента, как пламя танцевало вокруг девушки, он остановился.
— Так ты что же, только свидетель?
— Да.
— Что-то я не очень понимаю, — покачал головой корректор. — Как же ты здесь оказался?
— Я не помню. Я осознал себя всего неделю назад. А до этого — Как во сне. Или вообще провалы. А что в паутине? Видно что-нибудь?
— Что-нибудь видно. Ну-ка одевайся. Разговор, боюсь, долгий.
Пока Андрей застегивал рубашку, корректор быстро чертил схему его паутины. Карандашом, ручкой и красным маркером.
— У тебя не раздвоение личности. Вот смотри.
Он положил рисунок перед Андреем.
— Ты свою паутину когда-нибудь видел?
— Конечно, в академии друг на друге тренировались.
— В академии «Солнце»? — улыбнулся врач.
— Да, это она, — Андрей улыбнулся в ответ.
— А академия «Луна», кстати, это что?
— Медицинская.
Зиньковец воззрился на Андрея.
— Очень интересно… Гляди сюда. Какого цвета паутина эссенса?
— Серебряного.
— Верно. Но серебряного карандаша у меня нет, поэтому нарисовал простым. Вот сколько в твоей сущности серебра. Дальше идут синие нити. А потом и третья часть — сиреневые.
— Это… не моя паутина, — губы Андрея задрожали, — это…
— Расщепление сущности. Вернее, даже не расщепление, а комбинирование из трех. И честно признаюсь: я вижу такое в первый раз. Видимо, твои двойные воспоминания связаны именно с этим.
Андрей смотрел на паутину, силясь понять.
— Где ты находишься, по-твоему? — спросил корректор.
— В медицинском центре, — тихо ответил Андрей.
— Правильно. А где медицинский центр?
— В подмосковном городке.
— Замечательно! А что за город такой?
— Это город, где я родился и вырос. Окончил школу. Потом… Нет, — задумался Андрей, — я ее не окончил, а ушел в техникум. Потом — в армию. Потом уже в академию.
Андрей рассказывал, глядя на обои с березками. Если б в этот момент он посмотрел на врача, то увидел бы, какие физиономии он корчит от удивления.
— А академию Эссенс ты окончил тоже здесь?
— Нет-нет. Тут я поступил в медицинскую, а после третьего курса… Стоп. Ну вот опять. Да что за чертовщина!