Первый Том. Грешник в Аду или попаданец в заднице
Шрифт:
– У-ху-ху… Хмф! – втянул сопли и пропищал – Су-у-ука… Чем я заслужил все это?
Михаил осмелился пошевелиться, открыл глаза, ничего не видит, но боится зажечь свет.
– У-ху… Хнык! Что за ебанина? – он сел, прижав колени к груди, руками обнял их, ладонью протер вспотевший лоб и промокшие глаза, но продолжал рыдать – Уф-фуф-хмф! Почему со мной происходит вся эта хуйня? – его плечи дрожат, порезы горят, лицо опустил, нервно покачивается вперед и назад – Сука несправедливо! Почему именно я? Я! Я! Я… – утер слезы, но они не останавливаются – Кому-то достается пиковая дама, а кому-то прилетает в
Парень завалился на правый бок и стал лихорадочно растирать левое плечо. Из его уст вырвался идиотский смешок:
– Ах… ха… ха! Ха-ха! Ха-ха! Эники-бэники ели вареники, во всем виноват вареный вареник, он для Вареньки… Ох нет же Варвара тоже вареник, а значит начинка – дама с перчинкой и солеными слезами! Хи-хи ха-ха… Мы с ней похожи, мы оба еда, да-да-да… Ах-ха-ха… Хны-хны-хны-хнык! Су-у-ука!
Он замер. Слезы кончились. Его лицо подобно камню.
– Лучше бы я сдох! Лучше бы меня убил тот долбаный мертвец! Или скелеты! Или лучше бы меня сбила машина! Да сука! Меня сбила машина! – Михаил резко сел, совершил перекат, встал на одно колено, и кривясь от боли воскликнул – И я теперь в аду! В ебаном аду! Уха-ха! – почти запел – Сожру-у-ут и выплюнут! Потом сожрут еще раз! А какая разница? Может уже сожрали пару раз, а я и не заметил… – голову опустил, его голос стал писклявым – Я не знаю… Ничего не понимаю… Хи-хи, ха-ха! Какого хнык хуя-я-я. Хмпф!
Встал на колени, перекрестился: «Прости господи! Спаси и сохрани», прикрыл лицо ладонями и поклонился, лбом коснувшись земли. Затем, как-бы раскис, и распластался на полу. Лежал, прижавшись щекой к холодному камню, не шевелился, и вдруг услышал: «ш-ш-ш-ш-ш-ш…».
– Вода! – его глаза расширились, он поплотнее прижался ухом к земле – Подземная река? – поднял голову, осматривая непроглядную темноту – Недалеко! – привстал на локти и колени.
«Огонь разжигать нельзя. Попробую наощупь. Может повезет»
И пополз на четвереньках, ощупывая ладонями землю, охая и ахая из-за мук причиняемых ушибами и порезами по всему телу. Как вдруг, звук «дзынь!», его ладонь легла на что-то металлическое. Пальцы скользнули вдоль лезвия, рука взяла рукоять. Он нашел свой меч, и недолго думая, убрал его за пояс. Зачем то принюхался, словно ищейка, поднял руку, облизал порез на предплечье и продолжил ползти, прислушиваясь к журчанию воды.
И вскоре парень, пробравшись по узкому тоннелю, выполз на открытое пространство. Он это понял, когда ощупывая стену, не нашел соседней. В просторной пещере отчётливо был слышен плеск воды, и как назло, он раздавался откуда-то из пустоты впереди, где нет стен.
Так просто заблудиться, не имея ориентиров.
«Мне нужен свет! Ох нет нельзя-нельзя-нельзя никак нельзя… Ну чуточку, крохотулечку, капелюсечку света сюда! Нет!»
– Свет-свет-свет – он выдрал клок собственных волос – Свет привлекает эту тварь! Нет-нет! – и разозлившись, ударил кулаком по земле, разок, второй и третий, при этом приговаривая – Свет-свет-свет! Сука свет! – на крик сорвался. Костяшки кулака в кровь.
«Нельзя!»
По
То, что сперва показалось обрывом, на самом деле оказалось берегом, который совсем немного возвышался над водой, меньше полу метра, можно рукой дотянуться, что Михаил и сделал. Коснулся воды – холодная, зато бодрит. Зачерпнул немного ладонью, умылся и промочил пересохшее горло, стал судорожно вычерпывать воду, сперва одной, затем двумя руками. Вдоволь напившись, вспомнил, что у него есть фляги – наполнил пустую, а затем и ту в которой была медовуха. Медовуху он без сожаления вылил.
Пополнив запас воды, парень умылся еще раз и смочил волосы, вымыл из них всю пыль и выдрал корочки засохшей крови. Тихое «бульк-бульк» раздалось где-то впереди, но осталось незамеченным.
«Нужно промыть раны, иначе может начаться заражение. А не все ли равно? От сепсиса или от клыков монстра? Подыхать так подыхать. Нет!»
Он разделся, осторожно спустился в воду, держась руками за каменный выступ у берега. Течения нет, или по крайней мере оно очень слабое, но парень не решался отпускать выступ, боялся потеряться.
«А если в этой воде какая-то зараза? Микробы? Или кто покрупнее?» - запоздало подумал он, и держась за берег одной рукой стал быстро натираться другой, подстегиваемый страхом.
На все про все ушло не более минуты, по истечении которой Михаил трусливо выбрался на берег и стал торопливо одеваться.
В тоже время смытая им кровь распространялась по воде, но не растворяясь, а наоборот разукрашивала саму воду в алый цвет.
«Бульк-бульк!» – раздалось в тишине.
Парень, натягивавший сапоги, застыл. Его слуха коснулись множества сладких женских голосов с оттенками шипения в их шёпоте:
«Abys-s… sus-s… abys-s… s-sum… invo… cat-t… s-s-s…»
«Abys-s… sus-s… abys-s… s-sum… invo… cat-t… s-s-s…»
«Abys-s… sus-s… abys-s… s-sum… invo… cat-t… s-s-s…»
Ноздри заполонил запах крови.
Бульканье стало громким и отчетливым, а вместе с ним раздался всплеск нахлынувшей волны, которая ударилась о берег, разбрызгавшись, она оросила Михаила несколькими каплями. Одна из капель угодил на лицо, парень пальцем подцепил ее, и растер между большим и средним пальцами.
«Вода теплая и густая. И кажется, я чувствую в ней манну» – приложил палец к языку – «На вкус как кровь».
Нахлынула еще одна волна, побольше. Мишаня вздрогнул, его окатили брызги теплой крови. Шепот раздавался ещегромче: «Abys-sus-s abys-sum invocat-t… s-s-s…»[1]
– Дьявольщина!
Парень вскочил, забыв о ранах, схватил свои пожитки и мантию, которую надеть не успевал, закинул на плечо, и отбежал подальше от воды. Уперся в стену, искал тоннель на ощупь, но не нашел. Раздался всплеск и снова его окатили теплые капельки, река вышла из берегов, кровавая вода все прибывала.
Михаил хромая топал вдоль стены, споткнулся и ушибся подбородком о кирпич, но ликовал. Как оказалось он наткнулся на лестницу и не раздумывая стал подниматься по ступеням. На сей раз, он взял меч и с его помощью проверял путь впереди, простукивая по кирпичам «цок-цок-цок».