Первый турнир
Шрифт:
— Ты талантливый организатор и наставник. Никогда не думал о том, чтобы стать наставником в Академии Доблести? — внезапно спросил мастер-наставник, резко изменив тему. — Думаю, у тебя талант. А мне пригодится грамотный помощник.
Неожиданное предложение. И что отвечать? Откровенно говоря, я не уверен, что вообще смогу окончить академию. Турнир покажет. Да и странный интерес со стороны Александра Ранка немного настораживает. Во что это выльется, не знают даже боги.
— Никогда об этом не задумывался, — признал я, когда пауза слишком
— Если бы молодость знала, если бы старость могла, — вздохнул Толдокар. — В твои годы я тоже о многом не задумывался. Бесцельно тратил время на всякие глупости, вроде турниров. Слава скоротечна, Гарн… Дам тебе еще один совет. Не связывайся с фольхами. У них свои, зачастую весьма грязные игры. Простым рыцарям, даже трижды талантливым, в них нет места. Вернее есть, но это место пешек. А далеко не все пешки становятся ферзями, большинство просто покидает доску.
Хлопнув меня по плечу, мастер-наставник Толдокар прибавил шаг.
Та’Энди не любила Холодные равнины. Унылые земли, поросшие мхом и жалкой растительностью. Редкие деревья жались в жидкие рощи. Огромные болота порождали тучи гнуса.
Холодные течения омывающие Суренасил с севера, делали этот суровый, неприветливый край крайне трудным для жизни. И оттесненные со Спорных земель племена ликанов не жили, а скорее выживали. Да и то только за счет щедрой помощи Великого леса.
В знак уважения к посланнице Великого леса, всевождь встретил ее у входа в один из высоких, покрытых шкурами шатров.
Огромный, если и уступавший размером яростным, но практически потерявшим разум чемпионам, то ненамного, покрытый видными даже через шерсть шрамами, он производил сильное впечатление. Но Та’Энди знала, что бояться стоит не его грозного вида, а ума.
Северные пустоши породили немало сильных воинов и вождей, но только одному из них удалось сплотить враждующие племена в аморфную, но все же единую массу, объединенную одной целью — вернуть земли своих предков.
И Та’Энди как никто другой знала, насколько близки к воплощению в жизнь эти мечты. Совет Великого леса слеп и склоняется к войне. Особенно если империя достаточно ослабеет.
Совет не понимает, что победители очень быстро поменяются местами с побежденными. Слишком яростной и долгой будет эта война. Слишком злые силы она породит и разбудит. Потери будут не просто велики — невосполнимы. Ликаны и варгары будут радоваться и торжествовать, но для народа альвов это станет началом конца.
Да и торжество младших рас не продлится долго. Пройдет век, два, возможно три — хомо вернутся. И будут мстить! Вновь залив Суренасил кровью. Но в этот раз даже Великий лес не сможет сопротивляться их ярости, потому что от народа альвов мало что останется.
Нужен другой путь. Но какой? Ответа на этот вопрос она не знала, пытаясь изменить хотя бы судьбу своей души.
— Хоть твои воины и не справились, — сразу же начала Та’Энди, на грубоватом, больше похожим
— Дополнительный день охоты? — Всевождя мало интересовали коренья и травы. Это пища самок и рабов. Воин ест мясо. Пьет кровь. Хрустит костями.
На равнинах, прилегающих к Голодным нагорьям, стало слишком много ликанов и осталось слишком мало достойной для охоты дичи. Но по другую сторону гор дышал жизнью Великий лес, где иной лесной тур достигал таких размеров, что его мясом могло месяц кормиться небольшое племя.
— Вы получите и его. Хоть и не выполнили свою часть, — напомнила Та’Энди.
— Это не наша вина, — дернул губой всевождь, оскалив длинные клыки. — Маяк появился слишком поздно и был слабым, портал удалось открыть только в одну сторону и отправить лишь часть воинов. Лучшую часть! Они сделали, что смогли. И ты обманула нас, почитаемая. Моих отважных воинов ждали не молочные щенки, а такие же вкусившие кровь воины. Я послал лучших, и где они теперь? Так что между нами нет долгов.
Та’Энди нахмурилась, но настаивать не стала. Да и не особо верила в удачный исход внезапной атаки на Тирбоз. Она даже не была уверена в том, что рыцарь известный ей под прозвищем Старик в это время учился именно на первом курсе академии Тирбоза. Так говорили ходившие про последнего командующего рыцарей слухи, но можно ли целиком полагаться на слухи?
Настоящее его имя Та’Энди если и слышала, то не придала ему значения и не запомнила. Как оказалось, зря.
— Между нами нет долгов, — хмуро подтвердила она.
Настаивать на новом нападении будет глупостью. Хомо не так глупы, как кажутся на первый взгляд. Они настороже. Ищут и ждут. А изменчивых слишком мало, чтобы рисковать их раскрытием, тем более по такому ничтожному, с точки зрения совета, поводу, как какой-то паж.
Когда дракон унес альву обратно в небеса, Всевождь зло выругался. На языке ликанов слово альв и высокомерие звучат одинаково. И не зря!
Обвешанный амулетами, говоривший с духами племени появился бесшумно. Иногда всевождю казалось, что старый шаман давно уже отошел к предкам и по земле ходит только его бесплотная тень. Он появлялся внезапно и так же внезапно исчезал, не оставляя следов.
— Сдержи свой гнев, всевождь, — сказал шаман. — Владычицы леса нужны нам, как и мы им.
— Но умирают наши воины. Не их!
— Молодые, глупые щенки. Ставившие под сомнения священные заветы предков и твою власть. Своей смертью они принесли больше пользы, чем жизнью.
— Но это были мои воины!
— Они хотели идти путем железа, как и хомо. Но однажды этот путь уже привел нас к катастрофе.
— А путь дерева? — нахмурился всевождь. — Наш народ с трудом выживает на этих пустых землях. Мы всецело зависим от милости лесных владычиц. Мы стали чуть ли не их прислужниками!