Первый всадник
Шрифт:
1980: члена секты обвиняют в убийстве швейцарского ядерного магната. Жестокие нападки на организации по охране окружающей среды, Соланж называл их недостаточно агрессивными. Смерть при подозрительных обстоятельствах известного политика, который назвал Соланжа «бациллой ненависти в рядах зеленого движения». Академия и ее глава исчезают из поля зрения общественности.
1982: возрождение в Сан-Франциско в качестве «Храма Света» новой «религии» с Соланжем — основателем.
«Странная смесь „глубинной“ экологии и мистицизма в необычайно научной подаче» — Агентство Франс Пресс. «Последователи „Храма“
Под заголовком «Деньги Храма» описывалось, как окупилось привлечение ученых — косметика «Эко-Вита» и патенты приносили «Храму» десять миллионов в год.
Цитата из Энни:
Адэр (12/5/98): Технология микроинкапсуляции — это заключение микрочастиц в защитную оболочку, которая позволяет им выживать в агрессивной среде — например, в желудочной кислоте или при высоких температурах.
Фрэнк зевнул и потряс головой. Такой работоспособности и врагу не пожелаешь. Стерн. Надо связаться со Стерном.
Дейли уже пытался. Звонил три раза. Стерн не отвечал. Надо бы съездить и убедиться, что с ним все в порядке. В конце концов, именно рядом с его домом появилась отравительница, значит, Стерн тоже на заметке.
Но не сейчас. Сейчас даже мысли путаются. К Стерну можно заехать завтра или послезавтра.
В полиции закончили возиться с «саабом» и предупредили, что его надо забрать, иначе с понедельника начнут начислять по два бакса за день. Плюс плата за буксировку. Видимо, это у них называется вниманием к пострадавшим.
К четвергу глаз выглядел почти нормально, шов под нижней губой перестал бросаться в глаза, а сам Фрэнк решил, что больше не представляет угрозы ни для себя, ни для окружающих, и съездил за «саабом».
Когда Энни отправилась в Атланту на ежегодную конференцию по респираторным заболеваниям, Фрэнку стало неловко в ее квартире, и он вернулся к себе. Инду так с ним и не подружилась. Потому что, как рассказала Энни, на второй день в ее доме Фрэнк перепутал комнаты, забрел к Инду и улегся в ее постель.
Как он оказался в постели у Энни — это воспоминание утонуло в дурмане памяти, где, видимо, ему предстояло остаться навсегда. Иногда что-то мелькало — склонившееся сверху встревоженное лицо, он называет ее по имени, лицо озаряет радость. Потом: она промокает его лоб влажным полотенцем и забирается к нему под одеяло. Дальше воспоминаний не было. Энни вспоминала «первый раз» то мечтательно, то со сладострастным смешком. Фрэнк только улыбался — не спрашивать же. И потом, воображать тоже довольно интересно... В постели Энни оказалась на удивление раскованной и страстной, как раз настолько страстной, насколько позволяло его состояние.
Стерн так и не перезвонил. Фрэнк заехал к нему, когда забрал машину из полиции.
Дома его не оказалось, но все выглядело в порядке: ни кучи писем, ни газет под дверью. Дейли постучался к соседу.
Открыл тощий смуглый парнишка в круглых очках. Нет, Стерна он не видел.
— Наверное, уехал, раз его музыки не слышно. Он вечно что-нибудь крутит. На мой вкус, слишком часто и громко.
— Он не просил вас поливать цветы или забирать почту? — не отступал Фрэнк.
— Какие
— Почти совсем не знаю.
— Бен немножко не в себе. — Сосед покрутил пальцем у виска.
Вернувшись домой, Фрэнк обнаружил на автоответчике сообщение от Энни:
— Фрэнк, привет, я еще в Атланте. — Пауза. — Я звоню, потому что... кое-что случилось. Я думаю, что... В общем, странные вспышки гриппа по стране... сейчас уже не сезон для него, понимаешь? Это архивный грипп! — Она запнулась. — Понимаешь, значит... Господи, Фрэнк, ну почему тебя здесь нет! Терпеть не могу автоответчики! В общем, это не могло произойти само по себе, потому что... — Тут автоответчик ее обрубил.
Второе сообщение:
— Этот грипп не мог повториться в четырех разных местах! И, кроме того... — Она глубоко вздохнула. — Ладно, не по телефону. Завтра я вернусь, тогда поговорим.
Фрэнк прослушал все еще раз и нахмурился. Что еще за «архивный грипп»?
Завтра в час дня она оказалась дома.
— Привет, я разговариваю по телефону, — протараторила она и кинулась на кухню. — Почитай пока, — и кивнула в сторону кухонного стола, где лежала стопка газет.
«ЕСЗС», издание Центра контроля инфекционных заболеваний. Аббревиатура расшифровывалась как «Еженедельная статистика заболеваемости и смертности».
На первой полосе под шапкой «Эпидемиологические заметки» стояло:
ВСПЫШКИ ГРИППА
Калифорния, 18 апреля. Калифорнийский департамент здоровья начал расследование причин возникновения острого респираторного заболевания, всплеск которого отметили многие лос-анджелесские медики. С четвертого по одиннадцатое апреля зафиксировано тысяча триста девяносто пять случаев заболевания, из которых тысяча одиннадцать сопровождались кашлем и температурой от тридцати восьми градусов и выше. Возраст заболевших варьируется от тридцати четырех до девяноста девяти лет. Шестьдесят семь человек госпитализированы, у девятерых обнаружены признаки пневмонии. Со схожими симптомами слегли двадцать семь из ста сорока двух врачей, работавших с данным заболеванием. Во многих случаях отмечены необычно затянувшаяся острая фаза и замедленное восстановление.
Сравнение штамма с предоставленными Центром контроля инфекционных заболеваний образцами 97/98 годов не дало ожидаемых результатов. Для лечения был предписан мидантан.
Энни что-то строчила на клочке бумаги.
— Постараюсь сегодня, — сказала она в трубку. — Если повезет. Да, звони в любое время.
Фрэнк продолжал просматривать «ЕСЗС». Кроме Лос-Анджелеса, похожие вспышки гриппа зафиксировали в Вашингтоне, Мэдисоне, штат Висконсин, и на Дайтона-Бич, штат Флорида.
— Да, Оззи, спасибо, — сказала Энни, положила трубку и с усталым видом рухнула в кресло. — Куда мы катимся? Медикаментозно проблему не решить! Мидантана не хватит даже на население Вашингтона, не говоря уже о...