Первый жених страны
Шрифт:
Мы пригласили несчастную, замученную женщину в редакцию и долго отпаивали ее чаем и кормили бутербродами. Между делом и побеседовали. Вот отрывок из нашей беседы.
Корр. Скажите, Олеся, вот вы так все бросили и поехали в Москву. А стоила ли игра свеч? Ведь у вас дети, хозяйство?
О. Естественно стоило! А что бы вы сделали, если бы узнали, что кто-то пользуется вашим именем, судьбой? Я плохо разбираюсь в законах, но я уверена, что это – подсудное дело! В конце концов, если в нашем законодательстве нет такого закона, можно ведь обратиться в Страсбургский суд.
Корр. Вы настроены решительно. В самом деле хотите судиться?
О. Прежде всего я хочу оградить Женю от этой самозванки. Он всегда был немного не от мира сего, его любой мог обвести вокруг пальца. Ужасно думать, что даже мировая слава и известность не защитили его от очередного обмана.
Корр. Кстати, а как вы узнали об обмане? Прочитали в газете?
О. Я не увлекаюсь газетными публикациями, потому что знаю: там лишь один процент правды, остальное – ложь. Но мне позвонила бывшая школьная подруга из Воронежа, сказала, что мной очень интересовались журналисты, что приезжали, разговаривали с бывшими одноклассниками, учителями. А потом появились эти статьи в вашей газете и в других тоже. Приятельница их прочитала и не могла понять, почему пишут обо мне, а на фотографиях изображена совсем другая персона. Я просто перепугалась. Раз она сумела обмануть человека, который меня хорошо знал, значит, готовилась, собирала материалы, рылась в моем прошлом. Хотя мне и нечего скрывать, все равно это очень неприятно.
Корр. Интересно ваше мнение: как вы оцениваете сходство между вами?
О. Никакого сходства я не увидела! Любую можно взять из толпы и сказать, что она похожа на меня в детстве.
(На самом деле между нынешними женщинами нет ни малейшего сходства. Однако обе они таинственным образом похожи на детскую фотографию Олеси Марченко.)
Корр. Как вы относитесь к Евгению Дорохову?
О. Я его не забывала. Напрасно пишут, что я его не замечала, была холодна. Это просто элементарная девичья стыдливость не давала мне возможность показывать свои чувства. Я помню, как придумала предлог, чтобы сидеть с ним за одной партой: плохое зрение. Потом меня увезли в другой город, но многие годы я вспоминала Женю. Помню, как я была поражена, когда впервые увидела его на экране, и сразу в главной роли.
Корр. Не появилось мысли напомнить ему о своем существовании?
О. Да я даже не сомневалась, что он уже давно и думать забыл обо мне! Ведь у него теперь была совсем другая жизнь. А я была уже замужем, родила первого ребенка. Нет, ни на минуту я не задумывалась о том, чтобы как-то связаться с Женей.
Корр. А как отреагировал ваш муж, когда вы вдруг собрались в дорогу, да по такому удивительному поводу?
О. Мой муж мне доверяет и знает, что я еду сюда не ради романтических отношений со своей первой любовью. И он тоже считает, что надо наказать негодяйку, которая обманула такое количество людей!
После вот такого спонтанного интервью мы отвезли женщину в ближайшую гостиницу. Бедняжка была так измучена, что буквально засыпала, сидя за столом. Наши журналисты установили над Олесей нечто вроде шефства: распределились, кто в ближайшее время будет показывать ей Москву, кто позаботится об устройстве ее быта. А вот насчет ее плана обязательно наказать самозванку, вывести ее на чистую воду… Тут редакция имеет свой взгляд на проблему.
Наивная женщина полагает, что некая особа присвоила себе ее имя, порылась каким-то образом в ее биографии и сумела надуть знаменитого артиста, соблазнив его воспоминаниями о первой любви. Но лично мне Евгений Дорохов совсем не кажется наивным одуванчиком, которого так легко поймать на откровенный обман. Увы, эта история еще раз доказывает, что без жестокого пиара не может обойтись даже не дутая знаменитость. Дорохов уже переступил тот возраст, когда ему так хорошо удавались роли наивных мальчиков, трогательных молодых людей. Еще пара лет – и нужно будет переходить на роли благородных отцов, а эта ниша уже забита актерами весьма не хилыми, многие из которых не уступят Евгению в таланте и харизме.
Возможно, Дорохов в этот нелегкий для любого актера переходный период и впрямь встретил женщину, которую полюбил и с которой решился наконец связать свою жизнь. Только вот жениться ему сейчас без шума на никому не известной гражданке из толпы – катастрофа! Вот так и возникла эта милая и романтичная история, цель которой – выжать слезинки из сентиментальных читателей старше тридцати и дать понять публике, что артист еще совсем молод, вот даже заново переживает свою юношескую любовь. Что ж, от правды жизни не убежишь, лично мне даже не обидно. Главное, история и впрямь была красивая и чистая! Жаль только, что со временем получила дурное послевкусие. Видно, не доработали что-то пиар-технологи, не учли, что какая-то женщина из глубинки бросит все и примчится восстанавливать справедливость.
Интересно и то, подлежит ли в самом деле уголовному преследованию женщина, так лихо окрестившая себя Олесей Марченко (а как же на самом деле ее зовут?). В следующем выпуске нашей газеты мы обсудим эту ситуацию с юристом и с некоторыми известными людьми, не понаслышке знающими, зачем знаменитым людям приходится прибегать к не очень чистому пиару».
К статье прилагался материал для изучения: свидетельство о рождении Марченко Олеси Анатольевны, уроженки Хабаровска (вернулась, значит, в родное гнездо), и три фотографии: детская фотка Олеси Марченко и две подрощенные претендентки на это имя. Смотреть на фотографию взрослой Марченко Олесе Тарасовой было неприятно, как будто это ее, толстую, распаренную, простоволосую, застукал безжалостный фотограф. Она все еще отождествляла себя с этой женщиной, даже после ее злобного шепота в трубке. Впрочем, не факт, что звонила именно она.
Олеся отложила газету и минут десять сидела неподвижно, дышала через раз. Теперь, когда все было кончено, словно невероятный груз свалился с ее плеч, давно уже занемевших под невыносимой тяжестью постоянного вранья. Итак, развязка наступила, можно выдохнуть, а потом встать и уйти в никуда. Нет, зачем же так, она просто вернется к себе домой, в свою прежнюю жизнь, будь она неладна! Олеся встала и начала собирать вещи. Но была слишком рассеянна и просто ходила бесцельно по квартире, щупала стены, проводила ладонями по гладким поверхностям. Женя не звонил.
Из ступора ее вывел скрежет ключа в замочной скважине. Олеся побелела, ноги сделались ватными, и она тряпичной куклой опустилась прямо на паркет. Она решила, что это примчался с Кавказа Женя. Но это была Вера Ильинична. Пожилая женщина стояла в дверях комнаты и молча смотрела на другую женщину, сидящую на полу. Первой, не выдержав пытки безмолвия, заговорила Олеся.
– Приехали посмотреть, не вывожу ли я домашнюю обстановку? – жалобно кривя лицо, спросила она.
– Зачем вы так, Олеся? – тихим голосом осадила ее Вера Ильинична. – Мы вроде с вами не ссорились.
– Да, но теперь все изменилось, верно? Вы ведь не думаете, что Женя и впрямь вступил со мной в сговор и ловко подогрел любовь публики?
– Не думаю… Но и не понимаю толком, что произошло. Или это очередная выдумка наших журналистов?
Олеся вдруг разом перестала огрызаться, заморгала и произнесла растерянно:
– Я и сама не понимаю, как все это случилось. Женя окликнул меня в «Останкино», спросил, узнаю ли я его. А я, конечно, его узнала, потому что смотрела все его фильмы. А он узнал во мне Олесю Марченко, вот в чем дело…