Первый. Том 6.

Савич Михаил Владимирович

– Лютик, а почему ты уверена, что это вообще имело место быть? Ведь могло всё и миром разрешиться с французом этим?

– Тогда бы это Алая в секрете не держала. У нас так не принято в клане. Она своих детишек даже в замок не привела и не показала. Поверьте мне, ни одна мать своим девочкам такое сказочное место не откажется показать, если возможность будет. А Алая сейчас в замке главная. Но детей не привела! Значит это всё тайна! Такие дела…

– А почему Алая главная, замок же Апулею принадлежит?

– Он Амазонкам и Ветеранам бесплатно выделил

помещения, и мы там обосновались. Молодёжь в лесах и данжах прокачивается, кто-то по хозяйству пристроился. Сам Апулей где-то в высших сферах ошивается, а в замке главная сейчас Алая. Бывает, правда, Михалыч появляется, но это редко. Смотрите уже мост. Это речка Бурная, она в Черную впадает, по ней можно добраться до замка. Если вам повезёт, то вы его когда-нибудь увидите. Крутой замок, как и владелец.

– Спасибо, Лютик, ты здорово все это рассказала, я даже не заметила, как мы добрались почти. Это ведь уже городские стены видны?

– Без понятия. Я здесь впервые, как и вы. Пойдёмте, я и сама посмотрю на городишко этот.

– А ну стоять. Смотри, Филя. Как нам повезло. Три девахи, и все в самом соку. Раздевайтесь нубки, мы будем иметь ваши шмотки и вас.

– Идиоты пьяные. Не видите форму? Я Амазонка, я свистну по амулету, и вас через час в замке сам Апулей на молекулы разбирать будет.

– Сашок. Она и в самом деле Амазонка. Это их форма. Давай валить отсюда, пока не стало плохо.

– Вот блин. Не повезло-то как. Какого хрена? Они в наш городок до сих пор не лезли. Ладно. Ошибочка вышла. Пошли Филя.

– Блин, Лютик. Ты их отпустишь? Уходят же.

– Да я забыла амулет зарядить. Пусть идут, я их ники запомнила. Долго они тут ходить не будут. А одной мне их двоих не завалить. Вы же обе десятки из яслей. Самой тошно, но подождать нужно. Как Апулей, составим план и опустим гадов ниже плинтуса. Жаль, что это не красные, тех бы мы вообще закопали, а потом на рудники отправили. Доведу-ка я вас до гостиницы, спокойнее мне будет. Вы там в городке, если что, сразу стражу зовите.

Какое-то время все трое шли молча, любуясь окружающей природой. Дорога вывела их из леса, и впереди уже был виден город, окружённый стеной с двумя десятками башен и воротами, у которых дежурил одинокий стражник. Ров под стенами был, но воды в нем видно не было.

Сельская идиллия, возле рва паслись козы, из ворот навстречу девушкам ехала телега, запряжённая лошадью. Летний день, тепло, шмель прожужжал рядом и улетел по своим делам, тихий ветерок, пение птиц в лесу. Все трое шли и наслаждались спокойствием и общением с природой.

Страж у ворот на них даже не взглянул, посматривал он главным образом на козье стадо. Вероятно, был его хозяином.

Город встретил путников такой же тишиной и спокойствием. Чистые улицы, аккуратные домики, в основном деревянные. Мимо пробежала стайка детей лет семи…

– Слушай, Лютик, а возьмите нас на охоту за этими козлами. У них яйца есть, из которых я хочу яичницу сделать.

Наташе первой всё это провинциальное благополучие надоело и, припомнив свой недавний испуг, испытанный ею при встрече с озабоченными подонками, она загорелась идеей быстро рассчитаться за этот страх и унижение.

– Ладно, Аша. Вы в своём праве. Я Синей скажу. Мы их на вас двоих как на живца ловить будем. Без меня они вас точно попробуют оприходовать, если встретят, а тут мы из засады и выскочим… Это у меня такой план. Но все это Синяя решать будет. Вы в гостинице пока посидите. Я вас там найду. Да вот она. Неказистая какая.

– Эй хозяин! – Лютик почувствовала себя старшей и представителем власти.

– –

Глава 3.

– Гюль, привет.

– Мама. Убивают! Да чтоб тебе…

– И тебе не болеть.

– Напугал как… Дай отдышусь, это точно ты? Нельзя же так подкрадываться к людям.

– Ты всегда должна быть готова к неожиданностям.

– Как? Как к такому можно быть готовой? Вышел из тени, почему здесь лампочка не светит?

– Ты же на курсы ходишь, самообороной там занимаешься и психологической, в том числе, подготовкой.

– И что? Если бы я попыталась тебе врезать, дало бы это что-нибудь?

– Не попробуешь – не узнаешь.

– Ну да, только маникюр испорчу, ты когда так накачался? Если бы не голос, то не узнала бы никогда, и это несмотря на наше бурное прошлое. Раньше ты был как велосипед – лёгкий, спортивный и интеллигентный, а теперь танк здоровенный, мощь просто пугает. Ты это специально, чтобы тебя не узнали в реале? Ладно, не отвечай, и так ясно. Но узнать тебя, особенно с этими очками уродскими, даже твои школьные подружки не смогли бы. До сих пор своим глазам не верю.

– Это мы давно не виделись, и ты подзабыла всё.

– Тебя забудешь!.. Каждая встреча как прыжок в пропасть, пульс ещё час будет под двести. Как тебя консьержка пустила?

– А тут у тебя теперь консьержка? Это хорошо, так спокойнее.

– Чем же это мне теперь должно быть спокойнее, если не только она тебя не заметила, но и ты её?

– Будет тебе теперь пища для размышлений. Это твой дом и твоя безопасность. У тебя электроники с собой нет?

– Нет. Дома, в машине и в офисе по комплекту.

– Удобно. Давай пешочком пройдёмся.

– Сдурел? До десятого этажа? Ладно, но если что, то на руках меня понесёшь.

– Уговорила, как твой Илья?

– Как обычно, всё меня в Хайфу зазывает, а я всё в Питере живу, и все ещё с ним.

– Гюль, а Илья в курсе твоих, то есть наших дел?

– Нет. Зачем? Он человек очень семейственный, до сих пор обо всём важном в своей жизни он рассказывает родителям, старшей сестре и младшему брату. Семья для него самое главное, даже почти единственное, что он в жизни ценит. Ценю за это его и я, ибо я там – внутри его семьи. Но что-то серьёзное ему сообщать не стоит, уж очень он открытый и доверчивый. Чувствительная натура художника. Все эти риски и переживания не для него. Я сама справляюсь.