Первый

Евгения

— Вот. Только посмотрите, какой обалденный муж у моей двоюродной сестры, — Инна произносит это с такой гордостью, словно сама вышла за него замуж. – Андрей Бакурин – известный гонщик.

Передав девочкам телефон, она продолжает рассказывать сплетни. Что долго женаты. Что были идеальной парой. Но поговаривают, будто разводятся.

Я пропускаю эту информацию мимо ушей и даже телефон не особо планирую брать в руки, но когда очередь поближе рассмотреть Бакурина

Все равно, какой он. Я его не знаю, а гонки не смотрю. Неинтересно.

О жене Андрея немного наслышана, но только потому, что Алина – дизайнер одежды и владеет бутиком в центре города. Я бывала там несколько раз и не нашла ничего на свой вкус.

Как только мобильный телефон оказывается в моих ладонях, я почему-то застываю и неотрывно таращусь на дисплей. В фотографии Бакурина, казалось бы, нет ничего особенного. На заднем фоне – крутой автомобиль. Сам он в спецодежде, в левой руке держит шлем.

Я с трудом сглатываю, ощущая, как пересыхает в горле. Светло-зелёные глаза смотрят в камеру настолько пронзительно, словно заглядывают в душу, а от открытой улыбки почему-то становится невыносимо горячо. Не пойму только, в чём дело: в ровных белоснежных зубах, которые я тут же отмечаю, или в обворожительных ямочках на щеках?

— Женька! Меркулова! – смеются подруги. – Может, и нам дашь посмотреть?

Спешно вернув телефон, стараюсь перевести тему. Щёки при этом пылают.

Мне никогда не были интересны взрослые мужчины, а Андрей именно такой – лет на десять меня старше. Непроизвольно думаю, что дело наверняка в его ямочках.

— Ох, какая улыбка! – восклицает сокурсница. – Блядская такая. Готова поспорить – он много раз изменял Алине, поэтому она, наконец, решила подать на развод.

— Я тоже так думаю, — соглашается Инна. – Андрей часто улетает по работе. И скоро у него снова соревнование.

— Я слышала, что гонки вызывают адреналиновую зависимость.

Когда с очередной скандальной новостью покончено, подруги заказывают по последнему коктейлю и начинают собираться в клуб. Я обещаю, что их отвезу, потому что единственная, кто за рулём, и вовсе не употребляла алкоголь.

Я планировала провести этот вечер дома, но потом поссорилась с отцом и рванула в город. Повод повеселиться был. Моя подруга Инна улетает на стажировку за границу. Вообще-то мы вместе подавали заявки, но её кандидатуру одобрили, а мою – отклонили.

Отец, ожидаемо, взбесился и попрекнул тем, что я без него ничегошеньки не могу. Затем, как ни в чем не бывало, предложил договориться о месте в реабилитационной клинике своего друга на время летних каникул, но я категорически отказалась. В пылу ответила, что лучше отработаю в обычной районной больнице, после чего схватила ключи от автомобиля и поехала отвлечься.

Наверное, всё дело в том, что в нашей семье все врачи: родители, бабушки и дедушки, дяди и тёти. Моё будущее было предопределено задолго до того, как я родилась на свет. И вполне логично, что сейчас я являюсь студенткой третьего курса медицинского университета.

Учёба мне нравится, но отец требует, чтобы я была лучшей из лучших и не позорила его фамилию на весь город. Чем конкретно я его позорю с оценками выше среднего – понятия не имею. Он так и не объяснил.

Забравшись в автомобиль, который мне подарили на девятнадцатилетие, то есть два месяца назад, я прошу подруг пристегнуть ремни безопасности. Те смеются надо мной, но всё же слушаются.

— Жека, можно я свою музыку включу? – спрашивает Инна, тыча пальцем в магнитолу.

Я не привыкла ездить с кем-то. Музыка и взрывной смех меня отвлекают.

— Да, включи. Только негромко.

Инна сбивает выстроенный маршрут на навигаторе, ойкает. Я раздражённо качаю головой, но отвечаю, что ничего страшного – дорогу вроде бы запомнила.

Ночной клуб находится на одной из центральных улиц города, поэтому мне всего лишь нужно продержаться пять – максимум десять минут.

— Девочки, я вам по секрету скажу, — заговорщицким голосом произносит Инна. – Только никому из наших – ни слова!

Мы дружно киваем. Я продолжаю внимательно смотреть на дорогу.

— Эту стажировку я получила только потому, что папа договорился с деканом. Уж очень сильно ему хотелось похвастать перед друзьями, что дочь проходит практику в Европе.

С силой сдавив пальцами руль, бросаю взгляд на Инну. Несмотря на то, что мы подруги – сейчас я чувствую к ней злость. Её не было, когда я узнала результаты. Сейчас она шпарит на максимум.

Наверное, я, как и остальные, думала, что заграничные вузы лично отбирают лучших студентов, а оказалось – наш деканат, который куплен папой Инны – местным чиновником.

Сидящие на заднем сиденье подруги начинают наперебой задавать вопросы. Я молчу и давлю на газ, пролетая перекрёсток на зелёный цвет светофора и пытаясь унять растущую внутри агрессию.

— Я просила папу не делать этого, — пожимает плечами Инна. – Но разве он слушается?

— Он просто тебя любит, — подаёт голос Оля. – И желает лучшего.

Мне хочется ответить что-то колкое, но Инна неожиданно включает музыку громче, чем вызывает у меня новую вспышку злости.

Я проезжаю мимо молодежного театра, сильнее давлю на газ. Здесь высокий подъем, поэтому нужно как следует разогнаться в гору.

Инна достает помаду из сумочки. Включает в салоне свет, открывает зеркало.

— Послушай, ты мне немного мешаешь, — цежу сквозь зубы.

Сама себя успокаиваю: ничего нет страшного в том, что подруге помог отец. Многие так делают. Почти все, но не мой. Правда, нервы всё равно натянуты как канаты.

— Одну минуту, Жень, — отмахивается Инна. — Я только губы наведу.

Поднявшись на гору, пытаюсь уменьшить скорость. Бросаю взгляд на знак пешеходного перехода, на секунду успев подумать, что место для него выбрано дурацкое.