Пес и его поводырь
Шрифт:
От такой информации о себе Саша погрустнел.
— И что?
— Вы в Общество охотников вступите. Оформите, как родовой ствол. Акт составят. Вам теперь с законом надо в ладу жить. С налогами. Прочей дурью… На допросы таскали?
— На собеседования.
— Что показали про Пса?
— Так. Пьяница заезжий. Нанял. Рыбу ловить. Вещи таскать.
— Чем закончилось?
— Отпустили. Сказали, если что, чтоб звонил…
— Ну и ладненько… Попробуйте дело открыть. Домик рыбака купите. Лодки… Пес надеется на вашу рассудительность. Жену бухгалтером примите… И еще, какое оружие купите. Покомпактней. И дома держите.
—
— А Арину Александровну везем на реабилитацию, в хорошее место. Там и внук ваш появится.
— А почему не внучка?
— Пес сказал внук, значит, будет внук. Жена ваша где сейчас?
— Отчет у нее квартальный. Дома сидит. Компьютер мучает…
— Пусть себе мучает. Арина потом позвонит ей.
— А откуда вы знаете, что она вообще куда-то поедет?
— А с ней договорено.
— Когда успели?
— Вчера. Когда вы вечером донки ставили, а она на берегу вас поджидала… Ей также доказательства намерений были представлены. Сейчас вы на месте оставайтесь. Дочка ваша со мной поплывет, потихоньку. Там вот, недалеко лодочку и заберете. Береженого бог бережет. Вы только резких движений не делайте. Сидите, как сидели. Все у вас теперь получится. Да, и еще. Приценитесь к дому. Пес потом дом будет покупать. В каком-нибудь будущем. Место подыщите. Ну, все… Да, еще… Вот телефонный номер. Позвоните, если что.
— Кому?
— А кто трубку возьмет. И себе купите мобилу. Статус требует…
— Все теперь?
— Кажется…
Потом, как во сне, Саша наблюдал, что Арина Александровна причалила, гость этот роковой в лодку шагнул. И они потихоньку так стали удаляться, исчезать за мысом, за деревьями…
Саша открыл сумку. Деньги что? Деньги — тлен. На дне лежали кроме свертка с деньгами три двухсотграммовых бутылочки узы, поллитровка рицины, банка греческого пива и консервы из морепродуктов. Осьминожки, кальмарики, сардинки. Бутылочка кагора и эхолот. Чтобы косяки окуневые в Лаче отыскивать. Ослик с глазами…
…Прилет рейса откладывался во второй раз. Тяжелый туман лег на Европу, укрыв коммуникации и терминалы, да так низко и липко, что хваленые системы автопилотирования, вся эта очумелая электроника, были биты простым и естественным явлением природы. Оттого Пес вместе со своим спутником, телохранителем и другом, намертво засели в баре с популярным названием «Анжела». Они ждали рейс с Ариной. Только не из Хельсинки, а из другого города, совсем не на Севере Европы. Береженого бог бережет. Теперь девочка была выведена из-под дурных глаз и под другим именем летела, сама не понимая, куда. Для начала пусть будет Тиват. За башней терминала — горы. Оттуда приходит прохлада.
Пили первенец с яблочным соком. Крепкая вкусная водка. Чистый самогон.
Эти двое немолодых людей видели разные страны, жили в ночлежках и роскошных отелях, попутчики их, в основном, легли в сырую землю на разных континентах, а они вот вышли из игры, точнее, спаслись от своего игроцкого счастья. Только вот Родину потеряли на неопределенно долгое время, а, может быть, навсегда… Надеяться всегда нужно на лучшее. Пес, со своей способностью к выживанию, на уровне рефлекса выбрал имя для Арины интуитивно. Анжела. Временное имя. Псевдоним. Для окружающих и таможен. И когда подъезжал в первый раз к этому порту, то, увидев, как называется кабачок возле зала ожидания, просиял. Он снова угадал…
— Поешь чего-нибудь, — предложил Пес.
— Пожалуй. Ягненка скушаю. Как он здесь?
— Возьми лучше кебаб.
— А ты?
— Я ничего не буду. Или потом. Долго еще?
— Поешь. Пьешь… Потом ехать.
— Доеду.
— Ты же не один.
— Пожалуй, мне тоже кебаб. Проверено. Только салата не бери никакого. У меня пока греческий салат из ушей лезет. Авитаминоза не случится.
Они вспомнили другое лето и непрекращающийся, нудный, гнусный дождь. Было это в Скандинавии. Тогда им пришлось просидеть в баре долго, один ждет, второй прикрывает. Бармен ставил кассету с популярной тогда песней «Анжела» весь вечер. Тогда все были пьяные — и посетители, и бармен — только вот им нельзя было напиваться, потому что предстояла работа. Но ничего не произошло тогда. Никто не пришел. Так же вот были опущены в стекляшке шторы. Было да прошло. Зажило шрамами, как вот этот, на кулаке его товарища…
Было дело у них и в Америке. Америка — это не Соединенные Штаты. Стран там много. В Колумбии они едва не подохли. Но выкрутились. Что это за жизнь такая была? Что за череда дел и забот? Что за люди отправились в ад или рай? Независимый наблюдатель и судья все учтет и прикинет. Только сдается им, что не будет пощады.
— А я вот так один и остался, — сказал тот, что со шрамом на правом кулаке.
— Не бреши. Ты был — парень на загляденье. Наверное, наплодил мулатов и негритят.
— Двенадцать негритят. По одному на каждый месяц. Нет. Я уверен.
— Никогда нельзя быть ни в чем уверенным. Только в прикрытии.
— Ты прав.
— У нас визы кончаются завтра.
— Успеем.
— Уверен?
— Да просто ты болтаешь, а не заметил того, что объявили борт. Он сел.
— Да нет. Только объявили задержку.
Так и вышло.
— Куда потом? — спросил человек со шрамом на кулаке.
— В горы. Есть один курортик. В Сербии.
— А потом?
— Потом вернемся в Улцинь.
— А потом?
— Задержимся там, примерно, на годик. Заезжай.
— Обязательно.
— Мне снега что-то захотелось. Думаю на гору подняться. На фуникулере.
— Хорошая мысль. Только пей поменьше. Отвыкай.
— Попробую. Тихо…
Это снова заработали двигатели чудесных крылатых машин. Что может быть прекрасней взлетающего лайнера? Он представил себе Сашу Болотникова. Как он тянет гайки на АН-24, как проверяет движок, гидравлику, электрику… Винтокрылая мечта. Хочется сказать: «Все еще вернется, товарищ!». Только этого вот уже не будет. Новые технари пойдут к новому борту. В новой стране. Маленькая она будет, поначалу. Непривычно в такой будет жить. Потом покатит, двинется. От моря до моря… Чуть-чуть перетерпеть. Лет так двадцать. Предположительно. «Любви, надежды, тихой славы, недолго тешил нас обман…»
Он однажды в своем каргопольском детстве был на Хижгоре. В ста метрах озеро, по которому можно теоретически добраться до Белого моря. Слева озеро, по которому можно попасть в Балтийское. И никак они не соединены. Вот этим и займемся, по возвращении. И церковь там красивая. Вот и начнем, помолясь.
Наконец объявили их борт. И тут он стал опасаться, что не узнает ее. А если узнает, то поймет, что ошибался жестоко и некрасиво.
Они вышли из бара. Пес направился к такси. Выбрал водителя повеселее, с круглой славянской рожей. Чтобы в пути балагурил. Друг его будет прикрывать на втором моторе, сзади. Береженого бог бережет.