Пес и его поводырь
Шрифт:
— Почему ты меня не сдал?
— Угадай с трех раз.
— Не смогу.
— Латышей не люблю.
— Как это?
— Войну прошел, чекистов резал, срок мотал, метро строил. Жизнь знаю. Потому и говорю, что хочу.
В доме он дернул ковровую дорожку, рванул кольцо люка, скатился вниз по лесенке, стал передвигать банки и кадушки.
— Падай сюда, Ваня.
Подкоп был таким же узким, как и тот, под сараем. Но ползти пришлось минут тридцать. И ему опять повезло. Вместо того, чтобы ворваться в дом, группа стала ждать его выхода и только через пятнадцать минут «переговоров» началась операция. К этому времени старик восстановил маскировку в подвале и поднялся на поверхность. Его застали мирно пьющим на кухне самогон. Еще с полчаса искали Пса… Потом нашли лаз.
Выход оказался в кустарнике, недалеко от реки. Пес потянул на себя деревянный щит, намертво прихваченный корнями травы, словно вросший в землю. Щит этот осиновый, с годами ставший только прочнее. Он выдавил наконец эту последнюю дверку, она отошла бесшумно, только почва всколыхнулась, и свежий воздух можно было глотнуть ртом. Он полежал еще немного, минуту, другую, медленно выполз наружу. Это был опять старый окоп. Солнце висело спокойное в ясном небе. Он приподнял голову над краем того, что было когда-то бруствером. Латыши обнаружились недалеко, метрах в двухстах. Второе кольцо оцепления. Сидят на земле, покуривают. До шоссе здесь недалеко. Он аккуратно перекатился и пополз. Так и передвигался с полкилометра, ползком, перебежками, бросками. Когда риск быть обнаруженным стал совершенно явным, он встал и пошел. Появился посреди третьей уже цепи, видимо курсантской, словно из-под земли, и спокойно пошел к шоссе. Его никто не окликнул.
На шоссе он остановил первые же «жигули» и уехал в Ригу. Бог сохранил его еще раз. Водитель, русский, молчун, ни слова по пути не проронил. В городе Пес вышел на Юрмалас Гатве, на пустыре сбросил верхнюю одежду, пересчитал и карманные деньги, заботливо оказавшиеся в рубашке. В ближайшем универмаге купил другую летнюю рубашку с коротким рукавом, дешевые кроссовки. В буфете на втором этаже взял кофе с коньяком и более ничего. Очень хорошо подумав, покинул торговое заведение и пошел себе по направлению к центру.
Потом он узнал, что старик этот был «кадровым» лесным братом и только к сорок девятому сдался. Это радовало…
Он несколько засиделся в Салониках. Комнату свою покидать было не велено.
— У вас проблемы, мистер. Придется ждать.
Он и сам знал, что проблемы. Только в состоянии умственной разрухи или по очень веским и важным причинам нужно было сейчас стремиться на Евразийскую равнину. Даже комнату свою в коттедже на улице Виссарионас в Каламари покидать следовало пореже. Иногда он сидел на пристани, иногда на трибуне пустого стадиончика, иногда прогуливался по кладбищу, что совсем недалеко. Еду покупал по минимуму, в разговоры с людьми не вступал, по ночам читал русские газеты и смотрел телевизор. Черная Рожа оставил его в покое. Он не приходил более, что, впрочем, не означало его окончательного и безвозвратного исчезновения. Гнусный бесовской мираж, мыслящая химера был где-то неподалеку. Не мог он вот так запросто оставить его. Бросить столь успешно начавшееся предприятие. А тот, другой, с белыми крыльями, не мог быть вечной нянькой. Но прежде, чем Пес сделает свой окончательный выбор, они непременно выяснят отношения. Это было неизбежным.
Пришел Костас.
Та же история — советский грек, перестройка, Греция, две дочери, одна совсем по-русски не говорит. Он отвечает сейчас за Пса. Это не подполье. Это платная услуга. Ниша специфическая. Войти сюда могут немногие, но никого не сдадут. Только это денег стоит. Деньги у Пса есть. Зарплата, командировочные, другие источники доходов. Накопления некоторые. Можно просто найти себе вот такой домик в спокойной стране. Они еще остались — спокойные. Через разумное количество лет переехать в другое место, потом в третье. И все. Хороший дом, хорошая жена, что еще нужно человеку, чтобы встретить старость? Как там, в фильме про белое солнце и про пустыню? В пустыне довелось быть. Там жарко и пить хочется…
— А почему бы тебе не вернуться в монастырь? На время, разумеется?
— В какой?
— Ну не в русский… К сербам, например…
— Если только в щель, какую-нибудь. В Катунаки. После того, как вертолет тот грохнулся с вождями греческими, с клириками. После кое-чего другого, как например, визита первого лица и интересных находок в связи с этим, в плане присутствия некоторых лиц, не совсем желательных на просторах Святой земли, несомненно… ну, ты все понял, я связно даже говорить перестал. Меня там вели…
— Да кому ты нужен, старый пень. Пей да закусывай. Помолиться можешь…
Костас уходит. Нужно искать другие варианты и еще ждать. Ждать, не догонять. Пей, да закусывай. Телевизор смотри. Новости и триллеры. Танец сиртаки.
Пес хорошо относился к Салоникам. Бывали времена, когда он был здесь почти счастлив. Но город портился на глазах. Затеялось строительство метрополитена. Отличные тоннелепроходческие машины приступили к работе.
«Строительство ведет компания… учитывая полученный в ходе строительства метро в Афинах опыт, компания сотрудничает с археологическими службами. Работы по прокладке тоннелей начались на западной стороне по соседству с железнодорожной станцией, где сохранились стены и дороги, связывающие Салоники… средневековые и византийские здания, монастырь, часть восточного кладбища и центральная городская улица… шестнадцать — двадцать один метр, тогда как археологические ценности на глубине одиннадцати — тринадцати метров».
Там, под европолами и асфальтом, под булыжниками и грунтом — Византия. Метро под Салониками — все равно, что автобан через Каргополь. Как бы сказал Саша Болотников, чтобы трансвеститы и педрилы быстрее перемещались в пространстве. Хотя, что ему до Салоников? В животе юной Арины Болотниковой ворочается нечто. Это он. Пес. Подпесок. Продолжение рода. Зачатый не с трезва. Обкуренный. Может быть, накумаренный. Если вовремя взяться за ум, все еще исправится. Хорошая платная больница. Уход. Забота…
Он залез в холодильник, достал банку пива, подержал в руке, поставил назад. Лег на диван. Уставился в телевизор…
«Накануне кабинет министров Греции одобрил предложение министра общественных работ Георгиоса Суфлиаса возвести первую в греческой столице мечеть в центральном городском районе Вотаникос…» «Посетители окаменелого доисторического леса на западе греческого острова Лесбос смогут насладиться персональной экскурсией, ставшей возможной благодаря наладонным компьютерам и мобильным телефонам третьего поколения».
«Эксклюзивное фото разлучницы Абрамовича…»
Он выключил телевизор, вернулся-таки к холодильнику, отхлебнул узы, нашел на блюдце маслинку, бросил в рот, вернулся на диван, лег лицом к стене, стал медленно засыпать.
…Саша снимал донки на том самом месте, где они чудесным образом повстречались с Псом. Сегодня зацеп следовал за зацепом, леска даже в нормальной ситуации путалась, рвалась, а на крючках сидели ерши через одного. Но таких жирных и комфортных ершей он не видывал с раннего детства, когда небо вечером золотое и кот спит в коробке из-под обуви под дверью. Родители живы и страна готовится к празднику. Отчасти это сглаживало гнусное настроение этого дня, так как недалеко от берега маялась на дырявой «пелле» Арина. Дыру эту он получил в лодке недавно, напоровшись на топляк вековой, которого не должно было быть на реке в этом месте, в принципе, но он нашелся. Подтекало-то слегка, и все руки не доходили поправить. Потому приходилось слегка подчерпывать. Арина теперь сопровождала его везде, у них возникло нечто вроде тайного общества, так как супруга Саши и мать Арины знала о произошедшем физическую суть, но не знала главного — имени исполнителя…