Пес, который говорил с богами
Шрифт:
— Да, отец на медицинском факультете, а дед на пенсии.
— Ваш отец работает в хирургии или в Федеральной программе исследований и развития?
— Он занимается в основном исследованиями.
Возникла пауза. Невысокая женщина пристально рассматривала Элизабет, и та подумала, не расстегнулась ли у нее случайно пуговица на блузке.
— Итак, ваш визит сюда, Элизабет, имеет отношение к доктору Севиллу. В чем состоит проблема?
— Это касается обращения с собакой, которую я видела.
— Вы видели эту собаку, вот как? Где вы ее видели?
Такая манера вести диалог
— Я была в лаборатории доктора Севилла, и там…
— В каком качестве вы там были?
— Я хендлер.
— Хендлер. Понятно.
У Элизабет возникло неприятное ощущение в желудке: ей не понравился тон Новак.
— Я полагаю, вы имеете представление о том, как проводят исследования? Вы знакомы с работой вашего отца?
— Ну да…
— А теперь скажите мне, что вы увидели в офисе доктора Севилла, что вселило в вас сомнения?
— Я видела, как собак били током — неоднократно. Они сидели в маленьких металлических клетках и не могли выбраться из них. Никто даже не смотрел за ними, никто. Они просто сидели там, их било током, они обезумели от страха. Это было жуткое зрелище. Я хочу сказать, они в буквальном смысле сходили с ума от страха.
Новак ничего не ответила.
— То есть это же неправильно.
Женщина за столом вздохнула и откинулась назад. Через стол до Элизабет донесся розовый аромат духов, нанесенных щедрой рукой.
— Вы выяснили, почему была применена электрическая стимуляция?
— Не у кого было спрашивать. Я вошла туда по ошибке, понимаете, и увидела все это.
— Так вы действительно не знаете, что это за исследования? Вы не знаете, было ли допущено нарушение закона?
— Какого закона?
— Существует утвержденный протокол экспериментов.
— Ну, не знаю. Послушайте, разве это вопрос протокола? Разве он может поступать так — бить током животных, когда никого нет рядом? Это выглядит так жестоко, я думала… — Она запнулась, потеряла мысль. Женщина не собиралась ей помогать. Элизабет постепенно начинала злиться. Это просто смешно. То, что Севилл делал с собаками, не могло быть законным. Если кто-нибудь на улице попытается сделать что-нибудь подобное, его самого запрут и ключ выкинут подальше.
Я обращусь в газеты! Будь оно проклято, я так и сделаю!
Она выпрямилась на стуле, расправила плечи. Откашлялась и приготовилась высказать директору все, что думает о ней, о Севилле и обо всей ситуации в целом. Новак внимательно наблюдала за девушкой и теперь сцепила пальцы и кивнула. Казалось, она приняла решение.
— Не могли бы вы, Элизабет, — сказала она, — изложить свою жалобу письменно? Эта бумага очень пригодится в случае расследования — и я думаю, ее рассмотрят.
Это было так неожиданно, словно напротив нее вдруг оказался совсем другой человек. Элизабет заморгала.
— Я… ну, да… я…
— Согласитесь, нам потребуется некоторое время — после того как вы передадите мне письмо, — некоторое время для расследования?
Такой поворот застиг Элизабет врасплох. Она, должно быть, ошиблась в этой женщине.
—
— Спасибо вам за помощь, Элизабет. Вы понимаете, мы строго следим, чтобы наши исследователи не нарушали правила, поэтому все, что имеет к этому отношение, мы воспринимаем очень серьезно. Разумеется, доктор Севилл очень уважаемый ученый, но ваши обвинения тоже заслуживают внимания. — Новак подалась вперед, понизила голос. — Поскольку доктор Севилл — член нашего Совета, я не буду вводить в курс дела персонал. Я сама разберусь в этом вопросе. Постарайтесь написать письмо как можно скорее, и я позвоню вам, когда что-нибудь выясню. Хорошо?
Элизабет встала.
— Да, спасибо, это будет замечательно. Я принесу вам письмо сегодня в обед. Большое спасибо за то, что приняли меня, и за вашу помощь.
Новак поднялась и проводила ее до двери. Запах розовых духов был так силен, что Элизабет почти тошнило, но теперь она почти не обращала на него внимания.
— Вы поступили правильно, что обратились именно сюда, — продолжила Новак, — если у вас будут еще какие-нибудь жалобы, вы всегда можете прийти или позвонить мне, в любое время. Я скажу Лидии, чтобы она дала вам мой прямой номер, договорились?
— Конечно.
Элизабет запнулась, потрясенная неожиданным доверием со стороны этой женщины.
— Это здорово. Спасибо вам…
— Не за что, Элизабет. Я займусь этим делом, как только получу от вас письменное заявление.
Элизабет покинула офис и очутилась в белом прямоугольнике внутреннего двора, где даже бетон плавился под лучами послеполуденного солнца. Она была ошеломлена — Новак заинтересовалась. Она нашла возможного союзника, и довольно сильного. По дороге к машине Элизабет улыбалась сама себе.
глава 5
Дамиан был собакой стойкой и выносливой, но все же находился на грани безумия. Даже просто запереть в клетку молодого питбуля, лишив его возможности трудиться, необходимой для поддержания духа и тела в порядке, было жестоко. Но с ним и обращались крайне жестоко — его просто использовали как инструмент, как лабораторное оборудование, бесстрастно и равнодушно. Исследования, в которых принимал участие Дамиан, касались в основном простейших аспектов поведения. Ученых интересовали биохимические реакции организма на стресс. В этих условиях настоящий Дамиан, крепкий полосатый питбуль, обладающий чувством юмора, терпением, глубиной и мужеством, практически перестал существовать.
6
Перевод Б. Львова.