Пес просыпается
Шрифт:
Ну, и остальное в жилище Роба было под стать архитектуре: минимум простой и надежной мебели, крепкие дощатые полы из светлой древесины и стены из старого красного кирпича. Единственным закрытым помещением в квартире являлась ванная комната, где уживались и современная душевая кабинка, и старинная исполинских размеров чугунная ванна на четырех "звериных" ногах. Вот эту комнату Лиза знала совсем неплохо, поскольку несколько раз заскакивала туда по известной необходимости. Унитаз у Роба был тоже стильный, то ли, и в самом деле, из той давным-давно прошедшей эпохи, то ли
Захлопнув за собой дверь, Лиза направила Роба к кровати и сама пошла вслед за ним. Включать свет не было необходимости: отсветов портовых прожекторов вполне хватало, чтобы не врезаться в стену или не налететь на стол или диван.
– Раздевайся!
– скомандовала она, отстав от Роба на несколько шагов.
Скорее всего, она переборщила с "громкостью", вот в чем штука. Роб подчинился приказу слишком быстро, стремительно избавляясь от рубашки и брюк. Но когда он снял еще и трусы, Лиза поняла, что совершила обычную детскую ошибку: она неправильно сформулировала "посыл". Если она не хотела видеть Роба голым, ей следовало "приказать" ему раздеться до трусов. Чего, спрашивается, проще?
"Вот ведь дура!" - охнула она, краснея, и поспешно отворачиваясь, от раздевшегося догола Роба.
– Ложись в кровать!
– приказала она.
– Спи! Ну, спи же, Роб!
Но все было напрасно. Очередной "посыл" отлетел от сознания Роба, как теннисный мяч от стены, а Лиза получила такой удар по мозгам, что у нее закружилась голова. Похоже, Роб был не настолько пьян сегодня, чтобы "слышать" ее "голос", или, возможно успел протрезветь по дороге домой.
– Спи!
– но это был, скорее, вопль отчаяния, чем разумное действие.
"Что же делать?" - подумала она в панике, и в этот момент, неслышно подошедший к ней сзади, Роберт обнял ее за плечи. И да, это была одновременно и ее осуществленная мечта, и ее же ночной кошмар ...
3.
– Ты бы оделся, что ли!
– Лиза решила, что наглость кроет неловкость.
– А то стоишь перед девушкой, в чем мать родила, даже смотреть стыдно!
– А ты не смотри!
– вяло огрызнулся Роб.
– И потом я почти одет, у меня есть подушка.
– С подушкой это ты здорово придумал!
– усмехнулась Лиза.
– Мне вот только интересно, о чем ты думал, пока я одевалась?
– А я не думал, - пожал плечами Роб.
– Я смотрел.
– Ну и как?
– Впечатляет!
– Да, мне об этом уже как-то говорили... Но я думаю, тебе все-таки стоит одеть хотя бы трусы, если ты не против. А я пока пойду, сварю тебе чашечку кофе. Ведь ты же хочешь кофе, дорогой?
– С каких пор ты стала называть меня "дорогим"?
– нахмурился Роберт.
– Ну, видишь ли, - "мило" улыбнулась Лиза, - я, разумеется, не настолько консервативна, чтобы ожидать, что ты женишься на мне после всего, что между нами произошло. Но должна же я как-нибудь отметить, что случившееся имело место быть?
– Но я ничего не помню!
– Очень жаль!
– ей вдруг действительно стало обидно, что Роб ничего не помнит. Сама она запомнила все, но
"Очень жаль, - повторила Лиза мысленно, уходя вглубь студии, где Роб оборудовал кухонный уголок.
– Мог бы и запомнить!"
На самом деле, сейчас, когда волнение, вызванное внезапным пробуждением в постели Роберта, немного улеглось, Лиза оказалась во власти весьма противоречивых чувств. С одной стороны, она была смущена неловкостью возникшей ситуации и озабочена ее потенциальными последствиями, но с другой... С этой стороны, из зеркала на нее смотрело лицо влюбленной женщины, только что проснувшейся в постели мужчины, в которого она была так давно и так безнадежно влюблена.
"А кстати, что это он сказал по поводу музыки? Или мне опять удалось пробиться сквозь бетонную стенку? Нет, с этим, как не жаль, надо кончать! И за свои ошибки каждый расплачивается сам!"
– Черт!
– воскликнула она, надеясь, что голос звучит вполне убедительно.
– Восемь семнадцать!
Таймер духового шкафа находился как раз перед ее глазами, и мизансцена выглядела более чем естественно.
– У меня на девять назначена встреча на Холмах, так что тебе придется остаться без кофе! Orevuar mon ami !
– и она опрометью бросилась вон.
Выскочила за дверь, чувствуя, как стучит поднявшееся к основанию горла сердце, скатилась по лестнице, пару раз, едва не загремев на своих высоких каблуках, вылетела на улицу и буквально силой остановила проезжавшее мимо такси.
– К "Дюку" !
– бросила она водителю, стараясь не думать о том, что это уже второе подряд нарушение ею же самой установленных правил.
– Знаете, где это?
– Вы про бар на Скобяной улице или про Старый замок?
– уточнил таксист, пытавшийся, по-видимому, понять, с какой стати вдруг взял эту пассажирку, если едет по вызову.
– Про бар!
– Ну, это мы мигом!
– с явным облегчением улыбнулся водитель, ему, и в самом деле, полегчало: до бара на Скобяной ехать всего ничего, минутное дело, одним словом.
***
"Идиот!" - что ж, диагноз вполне соответствовал симптомам.
Роб и сам теперь не мог понять, отчего, внезапно протрезвев, - а такое с ним иногда случалось, - не отправился нынешней ночью спать, а полез к Изи с объятиями. То есть, понять-то он понимал, но вот простить никак не мог.
"Гормоны, понимаешь, взыграли! Половой инстинкт! Кретин!" - Роб вошел в душевую кабинку и в качестве наказания устроил себе ледяной душ. Напор воды в трубах был отличный, так что получилось нечто среднее между душем Шарко и купанием в зимнем ливне. Впрочем, нет худа без добра, головная боль прошла как-то сама собой, и бодрости, когда Роб выходил из ванной комнаты, было, что называется, с избытком. Вот только настроение, как было поганое, таким и осталось. Даже ухудшилось, пожалуй, потому что сейчас он вспомнил "слово", всплывшее сквозь "белый шум" Изиного ментального пространства как раз перед тем, как она вдруг заторопилась "на встречу".