Пьеса должна продолжаться (Театр одного демона.)
Шрифт:
– Я отдал бы за него все, что имею, – ответил поэт.
– Тогда в путь! – сказал Аззи.
Аретино был разочарован, увидев тоскливый серенький пейзаж Лимба. Он ожидал ярких красок – багрового света адского пламени, черного цвета выгоревшей дотла земли, он жаждал сильных ощущений. Но вместо адских вихрей и пламени Преисподней перед ним расстилалась голая каменистая пустыня. Кое-где росли чахлые кустики. Аретино не мог достоверно определить, что это за растения – они напоминали ему все земные кустарники вместе. Цвета здесь были какие-то блеклые: серо-желтый песок, серые камни, серенькое небо над головой. На горизонте сквозь дымку угадывались неясные очертания то
Внимание Аретино привлекло маленькое черное пятнышко, появившееся на горизонте как раз в той стороне, куда они с Аззи ехали на вороных конях. Над их головами бесшумно пронеслось несколько летучих мышей. Из-под копыт лошадей с негромким писком разбегались грызуны и прочие мелкие твари.
Глава 7
Над воротами замка Крак Геррениум было начертано: «Оставь свои предрассудки всяк сюда входящий».
Из замка доносились звуки музыки. Мелодия была довольно живой, но в ней иногда проскальзывали траурные нотки. Аретино не дрогнул – поэты обычно ничего не боятся, имея под боком знакомого демона. В этом случае, как говорится, им сам черт не брат: ведь сам демон куда страшнее окружающего их мира.
Из-под низкой арки вышел, чуть пригнувшись, высокий широкоплечий мужчина в плаще, накинутом поверх расшитого камзола и перевязи. На ногах у него были остроносые сандалии. {10} Лицо этого незнакомца привлекло внимание Аретино: волевой подбородок и высокий гордый лоб говорили о сильном характере, а живые темные глаза, казалось, пронизывали человека насквозь. Мужчина шагнул им навстречу и поклонился:
– Я Фат. Назовите мне ваши имена.
– Так это замок Фата, – вполголоса произнес Аретино. – Очень красиво.
10
В античном театре остроносые сандалии (котурны) обычно носили актеры, исполнявшие трагические роли.
– Я знал, что он вам понравится, – улыбнулся Аззи. – На земле о вас говорили, что вы гоняетесь за новизной.
– Я в основном ищу новизну в людях, а не в вещах, – отпарировал Аретино.
Тем временем Фат, пристально вглядевшись в лица демона и человека, стоящих перед ним, сказал:
– Добрый день, демон! Я вижу, ты привел с собой друга.
– Это Пьетро Аретино, – представил своего спутника Аззи. – Он из рода людского.
– Очень рад.
– Мы отважились явиться к тебе с просьбой и надеемся, что ты не откажешься ее исполнить.
Фат улыбнулся и пригласил гостей пройти в замок. Тут же, как по волшебству (а, собственно, без волшебства в этом замке не делалось ни одно дело), появился столик с вином и заморскими сластями. Возле столика стояли три стула на изящно выгнутых ножках.
– Прошу вас, угощайтесь, а потом побеседуем, – пригласил гостей Фат.
Аззи поблагодарил хозяина легким поклоном и первым сел за стол.
Потягивая старое вино, они вели светскую беседу. Фат хлопнул в ладоши, и в зал выбежали искусные фокусники, жонглеры и музыканты. Музыканты играли на струнах человеческой души, а жонглеры, будучи из породы ловкачей, перебрасывались исками и репрессалиями, в то время как фокусники творили чудеса с разными документами и официальными актами. Аззи восхищался их мастерством.
Наконец Фат сказал:
– Довольно тешить себя иллюзиями. По-моему, мы достаточно насмотрелись. Прейдем к делу. Чем я могу быть вам полезен?
– Дошло до меня, – начал Аззи, – о могущественный владыка, что в подвалах своих хранишь ты множество редких и весьма занятных вещей.
– Это действительно так, – подтвердил Фат. – Какова бы ни была судьба каждой вещи, в конце концов все они попадают ко мне, и я помещаю их в хранилище. В большинстве своем это просто старый хлам, но порой среди него попадаются забавные вещицы. И, конечно, у каждой из этих безделушек своя собственная судьба, обязательно связанная с какой-нибудь легендой. Большинство таких легенд – явный вымысел, но иногда бывают и правдивые. Впрочем, мне все равно. Я не делаю различий между правдой и выдумкой, между ясным и темным, между тайным и явным. Поведай же мне, какое сокровище вы ищете?
– Нам нужны семь золотых подсвечников, которые Сатана дал Адаму.
– Да, я знаю о них. У меня есть несколько неплохих гравюр с изображением этих подсвечников, и я охотно могу дать вам полюбоваться ими.
– Благодарю, но нам нужны сами подсвечники, а не их подобия, – сказал Аззи.
– А что ты собираешься с ними делать? – спросил Фат.
– Дорогой мой Фат, я собираюсь творить великие дела, и семь золотых подсвечников будут играть ключевую роль в разворачивающейся драме. Но я не спросил тебя, быть может, они нужны тебе самому?
– Нет, семь золотых подсвечников мне ни к чему, – сказал Фат. – Я с удовольствием отдам их тебе.
– Я задумал дать семь подсвечников смертным – на время, разумеется, – чтобы они смогли исполнить свои заветные желания.
– Замысел твой велик и благороден, – похвалил Фат. – Жаль, что не все в вашем мире способны на столь широкий жест. Не посвятишь ли ты меня в подробности своего плана? Каким образом ты собираешься исполнять заветные желания смертных?
– При помощи магии, разумеется, – сказал Аззи.
– При помощи магии! – воскликнул Фат. – Прекрасно! Если в это дело вмешается магия, из него почти наверняка что-нибудь выйдет.
– Да, – согласился Аззи. – Этим магия и хороша. А теперь, если, конечно, ты не возражаешь, о могущественный владыка, мы заберем подсвечники и отправимся обратно в Подлунный мир.
Глава 8
Спрятав волшебные золотые подсвечники в глубокой пещере на берегу Рейна, Аззи перенес Пьетро Аретино обратно в Венецию, а сам отправился запасаться магическими принадлежностями, необходимыми ему для постановки Безнравственной Пьесы. В подобное путешествие лучше было отправляться налегке, а смертный, хоть и держался молодцом, все-таки являлся обузой для демона.
Воспользовавшись сезонным билетом на Секретный Адский Путь, Аззи сел на поезд прямого сообщения между Небесной Твердью и рекой Стиксом. Он вышел на Центральном вокзале, где на огромном дьявольском табло красными огоньками загорались строчки с информацией об отправляющихся поездах. Длиннейшие составы с прицепленными к ним паровозами стояли на запасных путях. На ступеньках пассажирских вагонов стояли кондукторы, равнодушно оглядывая толпы людей и скопления грохочущих металлических чудовищ и лениво дожевывая свой бутерброд.