Песчаное небо
Шрифт:
— Проникновение на «Цветущий» произошло, как и было запланировано — в рамках графика и без эксцессов…
Мой взгляд заставил ее умолкнуть.
— Поднебесная моя… мне и так хреново. Можно без официоза?
Поднебесная вздернула брови, в ее голосе зазвенел лед: — Вы мне недавно дали понять, что нельзя, координатор.
Я молчал. Сюин — девочка умная, и казнить меня дольше допустимого не станет. Но я ошибся.
— На корабле царил форменный разгром. Экраны разбиты, оборудование искорежено, техника выведена из строя самым варварским способом…
Видимо, мое лицо превратилось в застывшую
— Похоже, это сделал ваш старпом. Он рвал и крушил все, до чего мог дотянуться… и даже… тела. Экипажа…
Носик ее сморщился, глаза заблестели.
— Ты правильно сделал, — добавила она чужим, вибрирующим голосом, — что не пошел с нами. Он, по-моему, просто обезумел…
В углу ее глаз вспухли слезы. Она подняла лицо к потолку.
Грезот… — свистящим шепотом выдохнул я, и тоже посмотрел на потолочный светильник. — Все-таки, Грезот. Почему я не удивлен…
— Вы знаете причину его безумия? — аккуратно поинтересовался дессмиец, несколько даже удивленно.
Я очень тяжело вздохнул, поставил локти на стол и потер ладонью лоб, ненароком захватив и глаза. Чему тут удивляться…
— Она очевидна, доктор. Видимо, Плух с Цейсой не захотели улетать с планеты, пока к ним кто-нибудь не выйдет, и он рассвирепел… Я этого и боялся. Нет, стоп. Я этого как раз ожидал, а боялся другого — что они захотят, но не смогут взлететь. При этом раскладе Грезот ополчился бы только на корабль, а не на экипаж.
Сюин непонимающе взглянула на меня, и я пояснил: — я смотрю глазами Фарча, валькирия. Для лаугхов, и уж особенно для капитана, первую роль всегда играет честь. Он тоже предпочел бы умереть, но не покидать планету. Он может гордиться своим пилотом, и это для меня огромное облегчение.
Мы помолчали, думая каждый о своем, и все вместе — о драме «Цветущего».
— Корабль можно восстановить, — сообщил мне Квисс. Я благодарно кивнул. Вслед за этим Мессануг чуть приподнял свое тело, и я понял, что это еще не все. Дессмийцы обычно вытягиваются в струнку по весьма серьезным поводам.
— Координатор, вы собираетесь спускаться на планету?
Он попал в точку. Мне нечего было ответить. Видимо, он этого ожидал.
— Послушайте меня, Крис. Мы прекрасно понимаем ваше состояние, но на планету вскоре пойдут группы исследователей и техников. Они тут никогда не были, и именно ваш опыт может уберечь их от беды. Ваш опыт, ум и умение ориентироваться в сложных ситуациях. Я вам хочу кое-что показать.
Он достал и положил в центр стола маленькую коробочку, больше напоминающую пластинку.
— Что это? — нахмурился я.
— Это усилитель мыслепередачи, координатор Крис. Усилитель Гасса. У доктора Квисса есть такая же.
Телепат кивнул. И мысленно, и телесно.
Я протянул дрожащую руку, и взял коробочку в руку. Поднес к глазам, повертел. Видимых повреждений на ней не было.
— Он… исправен?
— Да, — ответил дессмиец.
— А почему же тогда… Не понимаю. Гасс не умел им пользоваться?
— Более чем умел. Он разрезал себе тело, чтоб контакт был абсолютным. Когда его мне принесли, он был весь в крови.
Доктор запнулся и тяжело вздохнул.
— Дело в том, Крис, что кто-то взял совершенно исправный прибор, и провел его сквозь наноизолятор. Знаете такие штуки? Ими изолируют провода или… продукты питания.
Я медленно кивнул, все еще не понимая, как это могло произойти.
— В результате клеммы не фиксировали контакт. Мы, дессмийцы, обычно используем подкожные устройства, и этот из их числа. Гасс все правильно сделал, видимо поняв Цейсу буквально. Но изоляция превратила этот чувствительный прибор в простой кусок пластика. И когда ваш биолог понял, что прибор не работает, он принял решение садиться на планету. Прекрасно понимая, чем ему это грозит. Но он знал, что без его помощи группа не справляется. А кто-то даже погибает. И, сдается мне, что Гасс дорожил своей честью не меньше, чем ваш капитан. Потому что он тоже предпочел умереть, но помочь тем, кто нуждался в его способностях.
И тут меня пронзило. Цейса, велевшая мне подкрепиться перед высадкой; Фарч, возразивший, что ей еще рано в старпомы, и глумливо ухающий Грезот встали перед моими глазами и застыли, прощальным упреком прошлого.
Я стискивал маленькую пластиковую коробочку, а плечи мои тряслись от душивших меня слез. Я услышал, как собеседники покидают кают-компанию. Сюин подняла с пола и поставила на стол Ядро «Цветущего» с видеозаписью последних часов жизни экипажа. И на прощание погладила меня по плечу.
* * *
Ожидание затянулось. Никто так и не вышел к кораблю в оговоренный срок, и экипаж все более нервничал. Цейса безвылазно торчала за своим пультом, Грезот занимал руки изготовлением какой-то этажерки, а Плух дремал в кресле пилота с далеко откинутой спинкой. Часы шли, отчаяние, витавшее в воздухе, крепло и разрасталось. Перед посадкой они запрограммировали корабль так, чтобы можно было стартовать в любой момент, лишь коснувшись определенного сенсора — и сенсор этот сверкал почти под самой рукой лаугха. Они предусмотрели все, кроме одного — что к ним никто не выйдет. С самого начала они собрались ждать до последнего, а вот определить это «последнее» — не решались.
Грезот, который теперь ходил максимально тихо и незаметно, взял свою этажерку и прошел с ней к пульту корабля. Быстро отсоединил кресло Плуха от напольных фиксаторов, отодвинул, развернул и, победно ухмыльнувшись, ткнул в пульт. Гудение генератора антигравитации смолкло.
— Зачем?! — злобно крикнул Плух, бессильно заизвивавшись в кресле. — Включи! Ты что задумал?!
— Заткнись. — Старпом достал из кармана заготовленную пилюлю и вколол ее себе в руку.
Цейса бессильно растеклась перед своим пультом бронзовой, пульсирующей кляксой, накрытой прозрачным колпаком — консоль возвышалась над дессмийкой на добрых полроста, и дотянуться до нее казалось так же нереально, как воспарить к потолку. И экзоскелет не спасал — на нее навалились такие перегрузки, что она практически стекла на пол сквозь его твердые грани. Сознание пока не собиралось ее покидать, поэтому она — вариант за вариантом — перебирала всевозможные способы взаимодействия с кораблем и хитрыми устройствами, способными облегчить ее беспомощное состояние.