Песчаный блюз
Шрифт:
— Надевайте быстрее, — сказал Разин.
Костюмы состояли из высоких резиновых сапог, длинных штанов, курток, резиновых перчаток и натягивающихся на голову резиновых масок со стеклянными кругами окуляров и короткими гофрированными хоботами. На концах хоботов были черные пластиковые кругляши с угольными фильтрами внутри. С собой у Разина их было девять, он выдал нам с Эви по три.
Штанины особыми крючками пристегивались к голенищам сапог, края перчаток — к рукавам куртки. На одежду пошел плотный брезент, пропитанный каким-то лаком, отчего поблескивающая ткань напоминала гибкий пластик.
Остановив «Зеб» на краю
— Надолго хватит? — спросил я, проверяя, хорошо ли привинчен фильтр на конце хобота.
Надевая перевязь с обрезами поверх костюма, Разин сказал:
— В Отстойнике — ненадолго.
Эви тоже нацепила пару револьверов, которыми разжилась в Форте, и длинный нож. Я натянул маску на голову — она воняла резиной, но идущий от леса дух был еще неприятнее, — протер окуляры, поморгал и заспешил обратно к рубке. Но на полдороге остановился, кинув взгляд через плечо, оттянул нижний край маски и спросил:
— Куда ехать?
Спутники в своих масках напоминали уродливых мутантов с гладкими зеленоватыми головами и короткими хоботами. Глава Меха-Корпа молча показал направление.
За лесом начинались низкие конические холмы, а дальше все тонуло в море густых ядовитых испарений, над которым как плоская столовая гора выступала бетонная платформа на низких сваях. Наверх вел пологий пандус, посреди платформы виднелся большой полукруглый ангар. Кажется, у него не было торцевой стены.
Ехать недолго, решил я, заходя в рубку. Хотя это по обычной местности недолго, но по Отстойнику…
Дорога впереди оставляла желать лучшего, и я запустил оба движка. Новый гудел непривычно, как-то не в унисон со старым, в нем что-то постукивало и посвистывало — короче, намучаюсь еще с ним. «Зеб» теперь совсем в развалину превратился, и на какие деньги его ремонтировать… да что там ремонт, тут почти все детали менять пора!
Самоход покатил вперед, и рубку окутал серо-коричневый туман. Мне вдруг мучительно захотелось сорвать с лица эту вонючую маску и достать губную гармошку, висящую на шнурке под костюмом. И заиграть, передав музыкой свое впечатление от этого места, — да так, чтобы Эви захлопала в ладоши и воскликнула что-нибудь вроде: «А хорошо получилось! У тебя талант, Музыкант, ты музыкой смог картинку создать, никогда б не подумала!» Ведь это место — такая же часть окружающего мира, а значит, и моей жизни, как и все стальные места, которые я посетил, а значит, мой блюз, о котором я на время совсем позабыл, будет не полным, если я не включу в него свое впечатление от Отстойника.
Я повернул штурвал, направляя самоход между деревьями. Сейчас играть нет никакой возможности, надо просто получше запомнить все, что вижу. Хотя окуляры маски быстро запотевали снаружи и приходилось то и дело протирать их.
Эви с Разиным стояли на носу. Она достала револьверы, он держался за рукояти пулемета. Никогда не слышал, что в Отстойнике кто-то обитает… но всякое может быть.
Деревья росли редко, и большую часть времени мне удавалось вести самоход между ними, хотя иногда борта цепляли то одно, то другое, с хрустом ломая сухие черные стволы. Все деревья были мертвы, да не просто мертвы — они тлели темным дымком, который струйками сочился из трещин в коре.
Мы углубились в рощу. Струйки дыма поднимались со всех сторон — поначалу тонкие, выше они расплывались и
Я оглянулся — скользкий асфальт и пустыри за ним пропали из виду, теперь лес был со всех сторон.
Раздалось уханье. До того мы ехали в полной тишине — то есть моторы гудели, в недрах «Зеба» лязгало, стрекотало и шипело, но снаружи, в мертвом лесу, царила мертвая же тишина, — и потому отрывистое, громкое уханье это прозвучало как-то очень неожиданно. Я так и подскочил, машинально схватился за рукоять «шершня» в кобуре, но вспомнил, что он не заряжен. Егор Разин не особо доверял мне — отказался дать патроны к пистолету и Эви запретил делиться.
Что-то перепрыгнуло из одной кроны в другую, двигаясь прочь от «Зеба». До того оно висело неподвижно, и я просто не заметил тварь, приняв за часть ствола, только теперь понял, что она живая. Мутант был размером с человека и двигался очень быстро. Мне показалось, в воздухе он сделал кувырок, и за ветки другого дерева схватился уже ногами. А еще показалось, что на нем короткий широкий плащ, полы которого на лету трепетали и развевались.
Разин рванул пулемет, разворачивая стволы в сторону твари, Эви выстрелила из револьверов. Мутанта швырнуло вперед, он врезался в крону, проломив несколько веток, взорвавшихся дымными облачками, свалился на землю. Теперь в ядовитом тумане его почти не стало видно. Неясный силуэт вскочил и бросился прочь. Эви прицелилась, но Разин хлопнул ее по плечу, и цыганка не стала стрелять.
Впереди была широкая просека, а дальше лес заканчивался. Эви, повернувшись к рубке, громко пробубнила что-то. Зафиксировав штурвал, я выбрался на палубу и быстро подошел к ней. Разин перезаряжал пулемет. Упершись лбом в мой лоб, Эви сказала:
— Музыкант, ты много где побывал. Слышал когда-нибудь про тварей, которые живут в Отстойнике?
Я отрицательно качнул головой, и цыганка повернулась к Разину:
— А ты? Почему мы именно сюда едем? Если ты здесь уже был, значит, видел… — Не договорив, цыганка закашлялась и принялась поспешно менять фильтр на конце хобота. Разин так и не ответил. Я жестом попросил, чтобы мне дали патроны. Эви полезла в сумку на поясе, но Разин, как раз закончивший разбираться с пулеметной лентой, повернулся к нам и покачал головой. Потом указал мне на рубку.
Я вернулся туда и остановил «Зеб», не глуша моторы. Привалился к штурвалу, наблюдая за двумя людьми на носу самохода. Воздух под маску проникал хуже — фильтр почти забился. Надо же, как быстро это произошло в Отстойнике. Не понимая, почему стоит самоход, Эви с Разиным повернули к рубке обтянутые резиной головы, на которых поблескивали круглые окуляры. Я молча глядел на них. Цыганка зашагала к рубке, за ней последовал глава Меха-Корпа. Эви вошла внутрь и похлопала по черной пластиковой шайбе — мол, фильтры забиваются. Разин встал в дверях, ткнул пальцем мне в грудь, а потом вперед, показывая, что нужно ехать.
Я достал «шершень», отщелкнул барабан и сделал вид, что вставляю патроны. Разин отрицательно качнул головой и снова показал вперед.
Тогда я просто отвернулся от них.
Разин сунулся в рубку, протянув руку, чтобы взять меня за шиворот. Я отбил ее, отскочил, схватившись за нож. Эви встала между нами, топнув ногой, толкнула в грудь меня, его, покрутила пальцем у виска, показывая свое отношение к драке посреди Отстойника, решительно открыла сумку, достала горсть патронов и сыпанула их на кресло за штурвалом. Потом повернулась к Разину.