Пещера Батикава

Новогрудский Герцель Самойлович

То, что ученые от Лешиного открытия могут сойти с ума, поразило Вальку особенно сильно.

— А что, сойдут, — убежденно сказал он, — обязательно сойдут. Шутка ли… — Тут Валька вдруг разгорячился: — Постой, погоди, зачем же ты доисторическими кочерыжками швыряешься?..

Леша огорченно махнул рукой:

— Не я. Костя случайно… Давай будем действовать, Валька.

— Как?

— Я же сказал: ты лезь, приманивай Кусая, а я тем временем подберусь к кочерыжке.

Валька

не стал возражать. Он уже понимал: тут думать о себе не приходится, надо идти на риск.

Но стоило ему приблизиться к забору и увидеть свирепую морду Кусая, как от его решимости ничего не осталось. Растерянно оглянувшись на Лешу, Валька отступил.

Приятели молча уставились друг на друга.

Молодецкий посвист

Неизвестно, сколько времени Леша и Валька простояли бы так один против другого, если бы не молодецкий посвист, раздавшийся в конце улицы. Свистел Пятитонка. Во всей школе никто не свистел громче и лучше.

Леша с Валькой переглянулись, обрадовались, устремились к калитке.

— Эй, Пятитонка, сюда! — позвали они приятеля в один голос.

Пятитонка был на другой стороне улицы. Не сбавляя шага, он перестал свистеть, обернулся на зов.

— Зачем?

— Мировое открытие!..

— Чего?

— Открытие, слышишь? Мировое!..

— Я за макаронами… — Пятитонка продолжал идти. Он не придал словам Вальки никакого значения.

Валька кинулся за Пятитонкой.

Сначала Пятитонка упирался, но Леша придумал, как его уговорить: принес из дома овчинный полушубок, вывернул мехом наружу, напялил на друга и стал доказывать, что в полушубке Пятитонка будет как за каменной стеной: «Это же лучше всякого скафандра. Кусай до тебя в жизни не доберется».

Хотя мохнатая шуба мало напоминала водолазный костюм, ссылка на скафандр подействовала на Пятитонку успокаивающе.

— Ладно, полезу, — согласился он.

Леша и Валька засуетились. Продуманное наступление на Кусая пошло с трех сторон.

Первым начал Леша. Он появился над забором в том месте, где лежала кочерыжка.

Кусай с лаем кинулся к нему.

Тогда пришла очередь Пятитонки. Ему надо было отвлечь внимание пса на себя.

Пятитонка проделал это честно, но без большой выдумки — просто перелез через забор, встал на четвереньки и, тявкая, стал шаркать ногами по земле. Он старательно изображал пса перед дракой.

Результаты получились отличные.

Кусай, наверно, принял Пятитонку за проникшего в его владения чужого волкодава и с рычанием устремился на мохнатого врага.

Мученик науки в ужасе закрыл глаза. Кусай настиг его. В воздухе замелькали клочья овечьей шерсти.

Забыв усвоенную роль, Пятитонка уже не тявкал, а верещал.

Валька, с багром в руках сидевший верхом на заборе, некоторое время наблюдал, как Кусай рвет шерсть с Пятитонки, потом приступил к выполнению своих обязанностей. Нацелившись крючком багра, он ловко, одним заходом, подцепил цепь, по которой пес бегал вдоль проволоки.

Плененный Кусай рванулся, но тщетно. Багор держал его крепко.

Это решило исход операции.

Растерзанный Пятитонка кое-как перелез через забор, кулем свалился на другую сторону.

Леша, подобрав драгоценную кочерыжку, тоже не медлил и благополучно перемахнул к себе во двор.

Валька оглядел поле боя: все в порядке, задача выполнена, можно отпустить Кусая.

Потом друзья стянули с Пятитонки полушубок, завели в дом, смазали укусы зеленкой.

Культурный слой

Время подходило к обеду. Приятели расстались. Леша заглянул в комнату к Косте.

Костя сидел за книгой. Услышав Лешины шаги, он бросил взгляд поверх солидного тома и благодушно спросил:

— Ну что, герой?

Леша все еще дулся на брата: столько хлопот причинил. В ответе его прозвучало даже больше злости, чем хотелось.

— Что, что… Дипломник, а научными открытиями кидается. — Леша вынул из кармана прозрачный синтетический мешочек, достал кочерыжку, поднес находку к глазам брата. — Знаешь, что это? Научная ценность. Со времен мамонтов сохранилась.

На Костю Лешино сообщение не произвело никакого впечатления.

— Мамонты что же, горелыми кочерыжками питались? — ехидно справился он.

— Не мамонты, а люди, — отвел удар Леша. — И не горелыми. Кочерыжка — доказательство: кукурузу уже в каменном веке ели.

— Бред собачий! — от души произнес Костя. — Это все от твоего невежества, Лешка. Что-то прочел, что-то где-то услышал. Когда мамонты жили, культурных растений, если хочешь знать, вообще не было.

— «Не было»… А рисовали почему?

— Кто рисовал?

— Доисторические люди. На камнях. В пещере. Тут мамонт, тут бизон, а тут — кукуруза.

Костя заинтересовался:

— Постой, так ты это из пещеры?.. Там же темно.

— Темно, а я разглядел. Как раз солнце было. Солнце туда, наверно, раз в сутки на полчаса заглядывает. И я подгадал.

— Да, повезло. — Костя в знак согласия покрутил головой. — Раз в жизни встал рано — и такая история. Здорово! Молодец! Ничего не скажешь.