Пещера Черного Льда
Шрифт:
Потихоньку, осторожно, он начал принимать меры. Тьма, таящаяся в Асарии, завораживала его и тянула к себе, но только дурак не испугался бы ее. Медленно, миг за мигом, он собирал крохи собственной силы. Поняв с самого начала, что Асарии ему не одолеть, он сосредоточился на том единственном, что имело значение: на спасении шкуры Сарги Вейса.
Он почувствовал, что девушка пробудилась окончательно. За этим последовало мгновение полного покоя, когда она открыла глаза и взглянула в лицо первому насильнику.
Ужас сдавил Вейса тисками. Магия всегда
Но теперь, когда Асария Марка принялась за дело, притягивая к себе ветер, воздух и даже свет, Вейс понял, что лишился своего преимущества.
С тем, что таилось в ней, бороться было невозможно.
Не крикнуть ли напоследок, чтобы они поскорее прятались или спасались бегством? Но он помнил их презрительный смех и предпочел поберечь силы для себя.
— Пусти меня! — тонким, полным ужаса голосом вскрикнула девушка.
Ее бледные кулачки замолотили по груди гвардейца, с треском прорвалась ткань, и мужской голос пробубнил:
— Заткнись, сука.
Это были последние слова, которые гвардеец сказал в своей жизни. Вейс не мог бы описать то, что случилось потом. Ужас и паника превратили его в напуганного ребенка. Свет и воздух, составляющие ткань мира, разодрались, и в прореху хлынул нездешний мрак, густой, как черное масло, пахнущий холодом, сладостью и неминуемым распадом. Грибовидное воздушное облако ударило в семерку, швыряя тела на камни.
Лошади с визгом забились, лягаясь и мотая головами. Люди тоже подняли крик... а потом умолкли. Клуб снега взвился в небо, и гончие бури порвали его в клочья.
Вейс думал, что приготовился ко всему, но он заблуждался. Ход обрушился на него, и ребра Вейса хрустнули, как сухие палки. Весь воздух вышибло из груди, и та искусная защита, которую он припас для себя, вышла наружу неоформленная, плохо настроенная, не имеющая никакой силы. Ее едва хватило, чтобы прикрыть сердце и мозг. Рот и нос забило снегом. Вейс старался не закрывать глаза, чтобы видеть, что входит в проделанную девушкой прореху, но бьющая в них ледяная крупа заставила его смежить веки.
Он забрался в самую глубину ниши, пригвожденный к месту телом Хода. Страх, столь всеобъемлющий, что казался совершенно новым чувством, выпил всю влагу из его горла.
Так вот оно — то, чего он хотел.
Его барабанные перепонки прогнулись — это воздух, который прежде расширялся, начал сжиматься. Ветер, чья теплота равнялась телесной, всколыхнул волосы и одежду Вейса, потом волосы и одежду Хода.
Она возвращала
Раздался вой, высокий и страшный, почти за пределами слуха. Тот, кто издал его, не принадлежал к этому миру. Ни один зверь, известный Вейсу, не мог произвести этот звук, способный остановить человеческое сердце.
Затем все прекратилось, и настала тишина. Взвихренный снег опадал на землю медленно, будто впервые. Ветер ожил снова, не зная, куда ему дуть. Вейс попробовал дышать. Грудную клетку жгло, но он не смел шелохнуться, чтобы облегчить боль. Бедро Хода придавило ему ногу, лед закупорил горло, но Вейс отважился только открыть глаза.
Сквозь снеговую завесу он увидел, как девушка встала на ноги. Ее платье было разорвано до пояса, груди обнажились. Волосы колыхались вокруг головы так, как будто их окружала вода, а не воздух. Серые глаза смотрели на скалы вокруг, на изломанные, кровоточащие тела смерти. Губы девушки сомкнулись, и она собрала дрожащей рукой обрывки платья на груди. Она взглянула в сторону Вейса, и он заметил у нее под глазами синяки от макового молока.
Если она и разглядела его во мраке под скалой, то не подала виду. Она сделала к нему несколько шагов, но лишь для того, чтобы подобрать брошенное им одеяло. Руки у нее больше не дрожали. Она обернула одеяло вокруг плеч и повернулась спиной к Вейсу.
На дальней стороне лагеря послышался чей-то стон.
Асария Марка застыла на месте. Вейс думал, что она займется стонущим, но нет — она удалилась из лагеря в сторону коновязи.
Сарга Вейс сидел тихо, как мышь. Память о тьме, которую он видел, заглушала боль в груди и ноге. Зов этой тьмы был ему столь же внятен, как если бы она назвала его по имени.
Тело, придавившее ему ноги, шевельнулось, показав, что Ход еще жив. Услышав мягкий стук копыт, удаляющийся к северу, Вейс вытащил ногу и прошептал:
— Ход! Ход!
Ход издал булькающий звук.
Вейс затратил несколько минут, чтобы отыскать на нем нож. Из-за давящего на легкое сломанного ребра маг избегал резких движений. В довершение всех зол Ход упал неловко, на бок, и его пришлось приподнять, чтобы добраться до пояса с ножом. Камзол Хода задрался, и он прижимался к земле голым животом, который уже приобрел желтовато-серый цвет обмороженного тела.
Вейс, не беспокоясь об этом, провел ножом по горлу Хода.
Мертвым обморожение не грозит.
43
ВСТРЕЧИ
Гуль Молер, единоличный владелец таверны «У погонщика Джека», прибирался после вчерашней драки. Метла у него была добротная, но даже жесткому конскому волосу не под силу было соскрести с пола засохшую блевотину — Гуль только головой качал. Мало им биться на кулачках — всегда найдется такой болван, который даст другому пинка промеж ног. Разве кто удержит внутри свой ужин в таком-то разе? Вопиюшее неуважение к владельцу. Великое унижение для владельца становиться на четвереньки и отскабливать с пола клейкий полупереваренный овес.