Пещера Лейхтвейса. Том первый
Шрифт:
— Хорошо, так и быть, — ответил Редвиц, — если ты, тетушка, пообещаешь мне, что будешь молиться за меня, то я готов взять на себя этот грех. А что касается завещания, то уж не поскупись.
— Конечно, милый, обязательно увеличу назначенную тебе сумму. Иди с Богом, и да хранит тебя Господь во время этого ужасного похода. Да ниспошлет Он тебе ангела-хранителя.
— Кажется, Он уже послал мне его, — откликнулся молодой офицер и выбежал из ворот на улицу, думая в то же время: «Ангел этот, правда, одет в гусарскую форму, но не уступит никому по красоте».
Он пошел быстрее и вскоре нагнал Гунду, которая шла с двумя гусарами впереди.
— Поздравляю вас со свободой, — обратился он к ней. — Теперь вы сами можете распоряжаться собой и отправиться туда, куда вам заблагорассудится, куда вас влечет ваше сердце.
— Сердце мое влечет меня к отцу, — сказала Гунда, — но разрешите мне прежде всего поблагодарить вас за вашу рыцарскую помощь, я никогда в жизни не забуду этого благодеяния.
— Я исполнил только свой долг, — возразил молодой офицер, — но я надеюсь, что мы с вами еще встретимся. Сегодня я должен отправиться в поход, на служение королю и отечеству, но когда окончится война и если я останусь в живых, то надеюсь, что снова увижу вас. Скажите мне, кто ваш отец и где он живет?
— Мой отец живет во Франкфурте-на-Майне, и зовут его Андреасом Зонненкампом, но…
Она уже собиралась рассказать молодому офицеру о том, что сердце ее занято, но Редвиц прервал ее, воскликнув:
— Я должен расстаться с вами, так как вижу, что мой эскадрон уже двинулся в путь. От души желаю вам счастливого пути и всякого благополучия. В маленьком патронташе вы найдете деньги на дорогу, я знал, что, находясь в монастыре, вы вряд ли располагаете деньгами. Итак, прощайте. До свидания.
Редвиц взял обе руки молодой девушки и, казалось, хотел обнять и расцеловать ее. Но вдруг он выпустил ее руки и даже отстранил от себя.
— Генерал, — пробормотал он в крайнем смущении.
На огромной белой лошади к маленькому отряду подъехал высокого роста генерал в сопровождении нескольких офицеров. Это был знаменитый кавалерийский генерал Цитен, любимец короля и кумир народа. Гусары его горячо любили, хотя хорошо знали, что он очень строг на службе и что несдобровать тому, за кем он заметит своим прозорливым глазом малейшую неаккуратность. Генерал сердито посмотрел на Редвица и его спутников.
— Черт возьми, поручик Редвиц, — загремел он, — вы никак совсем с ума сошли! Ваш эскадрон уже отправился в путь, а вы тут шатаетесь по улицам, даже делаете визиты по монастырям. Что это значит? Что вы делали в монастыре? Живо говорите!
Но Редвиц молчал и опустил глаза.
— Если не ответите мне моментально, поручик Редвиц, то я отправлю вас и ваших людей в карцер и заставлю вас сидеть там, вместо того, чтобы пожинать лавры военной славы на поле битвы.
— Если ваше превосходство сделаете это, то я пущу себе пулю в лоб, — ответил Редвиц и выпрямился.
— Я требую ответа, — вспылил генерал, — черт возьми, ведь вы не из трусливого десятка. Говорите же! Тут скрывается какая-то тайна. Зачем вы ходили в монастырь?
— Ваше превосходительство, — вдруг раздался свежий, молодой голос, — виной всему я. Поручик Редвиц ходил в монастырь за мной.
Гунда выступила вперед. Она была мертвенно-бледна, но, по-видимому, не робела.
— Вы, кажется, корнет? — воскликнул генерал. — Я вас еще не знаю. Вы недавно, должно быть, поступили?
— Так точно, ваше превосходительство.
— Что же вы делали в монастыре?
— У меня там сестра, и мы с ней прощались очень долго. Поручик Редвиц явился за мной и увел меня силой.
— Значит, поручик Редвиц исполнил свой долг, — произнес генерал. — А вы, корнет, поступили не как офицер, а как школьник. Я отниму у вас охоту миндальничать!
Цитен поговорил с одним из офицеров своей свиты, а потом обратился к старику вахмистру:
— Вахмистр! Вы будете наблюдать за этим корнетом и отвечаете мне за то, что он неукоснительно будет исполнять свой долг. Не спускайте с него глаз ни днем, ни ночью, а в бою он будет находиться рядом с вами. А теперь довольно. И без того потеряли много времени на эту глупую историю. Живо вперед! К эскадрону! Мы скоро сойдемся с врагом, нам предстоит большая работа. До свидания, господа.
Не успела Гунда опомниться, как вахмистр уже схватил ее за руку, и оторопевший от неожиданности Редвиц только еще успел увидеть, как молодую девушку заставили сесть на коня.
Потом денщик подал ему лошадь; он вскочил в седло и вместе со своими спутниками помчался вдогонку за своим эскадроном.
Итак, Гунда нежданно-негаданно превратилась в гусара, который отправлялся в поход, на кровавый бой за короля и родину.
Глава 40
ТАИНСТВЕННЫЙ ОБИТАТЕЛЬ КРОВАВОГО ЗАМКА
После того как граф Сандор Батьяни впал в немилость у герцога Нассауского и был заключен в висбаденскую тюрьму, слуга его, цыган Риго, чувствовал себя очень неважно. По приказанию герцога дворец графа Батьяни был заперт и запечатан; бумаги его подверглись судебному просмотру, прислуга была уволена, а вместе с нею лишился места и Риго, очутившийся благодаря этому в незавидном положении. Он уже больше не имел возможности жить, бездельничая по целым дням; прежняя его служба состояла не в исполнении обязанностей камердинера, а в том, чтобы помогать своему хозяину при выполнении его преступных замыслов. Теперь же он не мог больше бить баклуши, не располагал свободными деньгами, как это бывало раньше. Ему пришлось расстаться даже со своей роскошной ливреей, ему дали понять, что присутствие его в герцогстве Нассауском отнюдь не необходимо и что было бы весьма приятно, если бы он вернулся туда, откуда пришел, то есть в Венгрию.
Но Риго был преданным слугой, хотя и не в обычном смысле слова. Он был вероломен, как никто, он более всего любил подлость и преступления и поэтому вполне искренно был привязан к своему господину, научившему его удить рыбу в мутной воде. Для него была очень тяжела разлука с графом Батьяни. Хотя он и сам был хитер и ловок во всяких темных делах, но Батьяни во многом превосходил его в этом отношении. Риго хорошо понимал, что он без своего господина ничего не стоит и что хорошая жизнь может вернуться только с возвращением самого графа.