Пещера Лейхтвейса. Том второй
Шрифт:
Вдруг он подскочил совсем близко к синему домино. Кинжал сверкнул в воздухе, и лезвие его по самую рукоятку вонзилось в спину несчастной девушки.
Раздался пронзительный крик.
Убийца бросился бежать, не оглядываясь на свою жертву.
— Арман! Меня ранили, — с трудом проговорила Гретхен, — я умираю… за короля!..
Арман не успел броситься вдогонку за злодеем. Он мог только подхватить Гретхен и прижать ее к себе.
— Гретхен! Милая! — воскликнул он в неописуемом ужасе. — Что с тобой? Ты бледнеешь! Что сделал этот негодяй, только что изо всей силы толкнувший тебя в спину? Боже! Я вижу кровь… в твоей спине торчит кинжал… Убийство!.. Помогите! Прекратите музыку! Здесь совершено гнусное убийство!
Музыка сразу оборвалась. Со всех сторон к месту происшествия сбежались маски. Из уст в уста передавалась ужасная весть. В несколько секунд Арман и Гретхен оказались окруженными густой толпой. Начальник полиции пробрался вперед и помог Арману перенести смертельно раненную Гретхен в зеленую гостиную. Там ее уложили на диван.
Сбежалось человек десять врачей. Все они в смущении переглянулись. Достаточно было только взглянуть на искаженное муками лицо несчастной девушки, чтобы увидеть, что тут ничем уже нельзя помочь, что молодая жизнь погибла безвозвратно.
Арман де Роже, громко рыдая, опустился на колени рядом с диваном, на котором лежала Гретхен. Он схватил холодеющие руки молодой девушки в свои и орошал их слезами, нежно называя ее по имени, и, по-видимому, забыл о том, что его окружают сотни людей. В такие минуты сердце очищается от всякой накипи, и тогда любовь прорывается наружу, как бы глубоко она ни была скрыта раньше.
— Очнись, дорогая моя, — говорил молодой офицер, — открой глаза хоть один еще раз, произнеси хоть одно только слово и скажи, что ты простила меня. Неужто пробил последний час твой и ты теперь уходишь в царство теней, не убедившись в моем раскаянии, не веря мне, что я любил только тебя одну, моя дорогая. Поверь мне в этот страшный час, что я никогда не буду любить никого, кроме тебя.
Пришлось силой поднять Армана на ноги. Его обступили несколько человек товарищей по полку, стараясь как-нибудь успокоить.
Тем временем в гостиную вошел седовласый старец. Врачи почтительно расступились перед ним, так как это был лейб-медик короля. Старик подошел к раненой и решительно, хотя по возможности и осторожно, вынул кинжал из раны. Брызнула струя крови, окрашивая голубой бархат домино в темно-бурый цвет.
Несчастная девушка вздрогнула. Холодная дрожь пробежала по ее телу, и она медленно открыла глаза.
— Арман, — слабым голосом произнесла она, — прощай! Дай мне руку… я хочу пожать ее в последний раз… Я так любила тебя… а теперь… теперь… я должна умереть…
Арман снова опустился на колени возле смертного одра своей возлюбленной и прижал залитое слезами лицо к синему бархату рокового домино.
У всех окружающих на глазах выступили слезы, всеми овладело искреннее сострадание, и, хотя гостиная была битком набита народом, слышался лишь подавленный шепот.
Вдруг сквозь толпу пробрался вперед, направляясь к дивану, какой-то среднего роста мужчина в синем бархатном домино. Он остановился и быстро сбросил капюшон. По толпе пронесся глухой, благоговейный шепот.
— Его величество король!
Фридрих подошел к дивану, на котором лежала умирающая. Арман встал, чтобы отдать честь, но король положил руку на плечо молодого офицера и коротко произнес:
— Не надо! Не вставайте. Молитесь. Это важнее.
Затем король обратился к вошедшему одновременно с ним начальнику полиции и спросил:
— Действительно это убийство? Неужели кто-то на самом деле заколол эту девушку?
— К прискорбию, остается только сказать, ваше величество, что какой-то негодяй нанес ей удар кинжалом в спину.
— Мерзавец! — громко произнес король. Он дал знак лейб-медику и вполголоса спросил: — Есть ли надежда? Можно ее спасти?
— Нет, ваше величество. Наука здесь бессильна. Лишь Господь властен сотворить чудо.
Король помолчал немного, а затем глухо произнес:
— Дурное предзнаменование, печальная разлука. Я люблю всех своих подданных и обязан защищать каждого из них. Господин начальник полиции, задержан ли убийца?
— Нет, ваше величество. Преступнику удалось бежать, оставшись незамеченным. Успели только увидеть, что он был в наряде средневекового ландскнехта, но лицо его было скрыто под черной маской.
— Закрыть немедленно все городские ворота, — приказал король, — обыскать весь город! Надо установить, кто сшил или кто отдал напрокат костюм ландскнехта. Где кинжал, которым было совершено убийство?
— Здесь, ваше величество, — отозвался начальник полиции, подавая королю кинжал, — он еще запачкан кровью несчастной жертвы.
Король внимательно осмотрел кинжал и в недоумении покачал головой.
Тут вдруг вскочил на ноги Арман де Роже. Еле сдерживая свое страшное волнение, он протянул руку к кинжалу.
— Ваше величество, — порывисто произнес он, — умоляю вас, дайте мне этот кинжал!
— Зачем? Для чего он вам нужен?
— Ваше величество, я не успокоюсь до тех пор, пока мне не удастся этим кинжалом пронзить грудь того, кто убил мою невесту. Я знаю, ваше величество, я предчувствую, что найду этого негодяя, где бы он ни скрывался, хотя бы он даже провалился сквозь землю. Я разыщу его и отомщу за эту несчастную девушку.
Не говоря ни слова, король передал кинжал своему адъютанту.
Вдруг умирающая Гретхен сделала движение рукой. Лейб-медик наклонился к ней. Он почти тотчас же воскликнул:
— Ваше величество! Она просит милости разрешить ей сказать несколько слов. Она хочет доверить вашему величеству важную тайну.
Король подошел еще ближе к дивану и наклонился к умирающей.
— Что вы хотите сказать мне, дитя мое? — ласково спросил он. — Говорите, как будто вы видите перед собой родного отца.
Лейб-медик немного приподнял голову Гретхен, и несчастная жертва гнусного покушения еле слышно прошептала: