Пещера Лейхтвейса. Том второй
Шрифт:
В большой комнате постоялого двора разбойники сидели за круглым столом при свете нескольких сальных свечей. Это было накануне большого сражения под Прагой, во время которого Фридрих Великий снова проявил себя таким гениальным полководцем. Бруно и Отто притащили из леса молодую сосну и распилили ее на дрова. Они внесли поленья в комнату и затопили огромную печь, так что в доме было тепло и уютно. Зигрист и Рорбек ушли, чтобы поохотиться. Они ушли давно, еще после полудня, и Лейхтвейс уже начал беспокоиться, так как наступил вечер, а их все еще не было. Время от времени он выходил из комнаты на полуразрушенную деревянную веранду и выглядывал на шоссе и прилегающее поле, не покажутся ли наконец его друзья. Но ночь была темная и, кроме того, несмотря на то, что было уже пятое мая, шел мелкий снег и густой туман заволакивал все окрестности.
Вдруг Лейхтвейс ощутил на своем плече прикосновение нежной ручки. Обернувшись, он увидел перед собой Лору.
— Ты озабочен, мой милый, — обратилась она к нему. — Тебя беспокоит участь наших друзей, не правда ли? Я и сама неохотно расстаюсь с кем-либо из товарищей. Ведь может легко случиться, что Зигрист и Рорбек столкнулись с передовыми постами прусской армии или с каким-нибудь летучим отрядом австрийцев, и тогда они неминуемо должны погибнуть. Их сочтут за шпионов или же, что еще хуже, за мародеров, грабящих раненых и убитых. В том и в другом случае их немедленно расстреляют.
— И это будет очень несправедливо, — отозвался Лейхтвейс. — Да, мы разбойники, мы ищем добычи, но мы никогда еще не грабили раненых. Это гадко и омерзительно, и я, клянусь, собственноручно убил бы того из моих товарищей, кого застал бы за таким бесчестным делом. А что касается шпионажа, то ведь мы не вмешивались в борьбу и не держались ничьей стороны, хотя признаюсь, что я начинаю волноваться, когда вижу врагов прусского короля, и охотно готов стрелять в них.
— Я знаю, — ответила Лора с улыбкой, — ты любишь короля, ты уважаешь его.
— Да, люблю и обожаю! — воскликнул Лейхтвейс. — Я восторгаюсь его гением, его личной отвагой и неутомимой энергией. Кроме того, я ведь клялся, что буду становиться на защиту притесняемых и угнетенных, а ведь король Фридрих находится в крайне стесненном положении. Он дерется сразу с тремя великими державами: Австрией, Францией и Россией. Его хотят задавить численностью войска, а он тем не менее не только оказывает сопротивление, но даже одерживает победу за победой. Да, Лора, если бы я не любил так страстно свободу, если бы я не был связан священной клятвой с тобой и моими друзьями, то я стал бы в ряды прусской армии даже простым рядовым.
Тут Лора указала рукой на две черные фигуры, появившиеся на опушке леса.
— Кажется, там идут Зигрист и Рорбек, — сказала она. — Да, да, это они, я уже узнаю их. Сейчас пойду успокою Елизавету, которая тоже сильно беспокоится о Зигристе.
Лора вернулась в дом, а Лейхтвейс быстро сошел с веранды и пошел навстречу своим друзьям.
— Поздравь нас с успехом! — уже издалека крикнул Рорбек Лейхтвейсу. — Смотри, какая у нас добыча. Поневоле вспомнишь Нероберг и наши совместные удачные охоты.
Лейхтвейс чрезвычайно обрадовался, когда увидел, что друзья его тащат за собой большого оленя, несомненно убитого ими в лесу.
— Это еще не все, — сказал Зигрист, пожимая руку Лейхтвейсу, — у меня на спине мешок, а в нем разные припасы вроде муки, сала и даже кофе.
— Отлично, отлично, друзья мои! — воскликнул Лейхтвейс и взял мешок к себе на спину, чтобы дать отдохнуть Зигристу. — Откуда же на вас свалились все эти прелести?
— Оленя убил Рорбек, — ответил Зигрист, — сразу видно, что он был когда-то лесничим. Он еще издалека почуял дичь и, действительно, как видишь, не ошибся.
— А мука, сало и кофе откуда?
— Это мы отобрали у крестьянина, который на телеге ехал, надо полагать, в Прагу. Он притворился, что не знает ни одного слова по-немецки, но когда мы отобрали у него то, что нам было нужно, то он начал прекрасно ругаться на этом языке.
— Но вы, надеюсь, не обобрали его дочиста?
— Конечно, нет. Мы не забываем твоих приказаний, Лейхтвейс, и никогда не отнимем у бедняка последнее. Если бы мы захотели так поступить, то привезли бы с собой целый воз с припасами вместе с лошадью. Но мы удовлетворились самым необходимым, и теперь мы можем быть спокойны о нашем продовольствии в течение следующих трех-четырех дней.
Затем они все втроем вошли в дом.
Появление Зигриста и Рорбека вызвало всеобщую радость, а спустя пять минут на покинутом постоялом дворе началась кипучая работа. Бруно и Рорбек сняли шкуру с оленя и выпотрошили его. Лора и Елизавета немедленно принялись хлопотать по хозяйству. Вскоре после этого по комнате распространился приятный запах свежего кофе. Затем они изжарили довольно большой кусок оленьего мяса, и спустя час разбойники были уже за столом и аппетитно ужинали. Они сидели за столом и с наслаждением ели, чего сравнительно давно уже были лишены.
— Совсем как у нас дома в пещере! — воскликнул Лейхтвейс. — Как часто мы там так сидели, в недрах земли, вдали от людей. Теперь же мы тоже, в сущности, находимся вдали от людей. Ведь кругом на большом расстоянии нет ни живой души, разве только какой-нибудь заблудившийся солдат или случайный патруль.
— Не вспоминай о нашей пещере, — сказала Лора, — я сильно тоскую по ней, страшно скучаю по нашему подземному жилищу и жду не дождусь случая поскорее вернуться туда.
— Будем надеяться, что это нам скоро удастся, — ответил Лейхтвейс, — но прежде всего надо позаботиться о какой-нибудь добыче. Нельзя же вернуться туда с пустыми руками, а до сих пор мы никакого значительного успеха не добились. Мои надежды, которые я возлагаю на войну, еще не оправдались. Я даже нахожу, что для нас мир выгоднее войны, так как в мирное время люди не так бережно охраняют свою собственность, а во время войны всякий старается подальше запрятать свое добро, чтобы не так-то легко было найти его. Скажите, Зигрист и Рорбек, не видели ли вы сегодня чего-нибудь такого, на что стоило бы обратить внимание в смысле добычи?
— Мы почти не выходили из лесу, — ответил Зигрист, — и лишь случайно прошли мимо какого-то замка. Но он был так же запущен, как и этот трактир, так что там можно было бы взять разве только несколько ржавых гвоздей.
Вдруг беседа разбойников была прервана топотом быстро скачущих лошадей и затем громким стуком в дверь дома. Послышался громкий мужской голос:
— Отворите, ради Бога! Надо спасти драгоценную жизнь! Отворите скорей, если вы люди, а не звери!
Разбойники вскочили со своих мест и бросились к дверям. Но прежде чем они успели добежать до них, прогремело несколько выстрелов и снова послышался топот копыт скачущих коней.