Песец библиотечный, подвид кровожадный
Шрифт:
– Что ж, пойдем длинным путем. Твой защитный амулет отказывается пропускать заклинание диагноста, и я не могу понять, как твои дела. Рассказывай сам. Жар, боль, озноб, ломота?
Растерявшись, я несколько раз моргнула, затем тоже нахмурилась, но вместо ожидаемого ответа решила начать со своих нужд.
– Хочу в туалет, есть и пить. Можно сначала сделать это?
Мой недовольный тон нисколько не удивил Эстефана, и он, лишь сдавленно крякнув, помог мне воспользоваться странным приспособлением с непонятным мне названием «утка», затем дал попить, добавив в обычную воду
На них я ответила скупо: не болит, лишь ноет, жара нет, небольшая слабость и очень сильный голод. Кашка понравилась, но не понравилось ее количество.
– Потерпи, поешь еще через пару часов, из столовой принесут жаркое.
Эстефан только сказал, а у меня уже пошла слюна и протестующе заурчал желудок. Каких два часа?! Есть хочу! Сейчас же!
– Э, батенька! Да вы не оборотень, вы проглот!
Целитель снова засмеялся, но, к счастью, пошел мне навстречу, и через двадцать минут добросердечная Лилианна (очень симпатичная медноволосая и кареглазая второкурсница с ангельским характером) помогала мне поесть и при этом не испачкаться.
О да-а-а… Счастье есть!
Доев все до последней капли и даже подобрав упавшие крошки хлеба, я благодарно улыбнулась девушке, отчего та неожиданно смутилась. А вот этого не надо. Не по адресу.
– Лили, спасибо. – Не став благодарить больше положенного, я широко зевнула и закрыла глаза, чтобы не видеть легкий девичий румянец, окрасивший щечки. – Я посплю немного…
– Хорошо. Отдыхай. Поправляйся… – Демоница тихонько вздохнула, словно о чем-то сожалела, а затем (судя по звукам) собрала посуду и удалилась.
И лишь спустя минуты три Кларисса решила вставить свой едкий комментарий:
– Улыбайся поменьше, мальчик. Тут платиновые блондины и герои, давшие отпор безумцам, редкость.
– Ты знаешь, я не специально.
– Знаю. А они – нет. Девушки почему-то очень любят жалеть больных и ущербных. А уж раненых героев… – и многозначительно замолчала.
Бездна! Вот только женского внимания мне не хватало! А я так радовалась, что мужского избегу! Где же я просчиталась?
Следующие три дня я провела в постели. Спала, ела, принимала лекарства, отчитывалась подозрительному (с чего бы?) лэру Эстефану, что у меня ничего не болит и все, что я хочу, это вернуться в библиотеку.
– А вот это, голубчик, уже мне решать, когда вы к работе приступите. – Эстефан недовольно погрозил мне пальцем. – Достаточно того, что один неблагодарный пациент уже сбежал.
Это он о мастере Примквеле так сказал. Когда добряк-гном узнал, что я лежу в соседней палате, а в библиотеке никого, он зашел ко мне тем же вечером, въедливо выяснил все без исключения подробности того злополучного дня, похвалил за проявленный героизм, забрал ключ и скрылся в неизвестном направлении. Как оказалось наутро – попросту сбежал из лазарета к себе домой, а затем и в библиотеку, на свой неизменный пост.
В итоге Лилианна ходила к гному и носила ему лекарства, а мне доставались из библиотеки книги (за
И рада бы! Но не отпускают же!
Постельный режим и обильное питание оказывали на меня благотворное воздействие, и на четвертый день, когда я проснулась рано утром, то поняла, что пора планировать побег. И не сказать, что я сильно скучала, ведь у меня были книги и Клара, но это навязчивое девичье внимание и пронзительные взгляды лэра Эстефана уже откровенно раздражали.
И вообще! У меня уже все затянулось и ничего не болит! Я даже ходить могу без посторонней помощи и даже не морщусь.
– Ну-с, доброе утро, мальчик мой. – Целитель зашел для утреннего осмотра, но только глянул на мое лицо, полное невысказанных страданий, как сразу рассмеялся.
Точно. Меня еще его смех бесил. Вот как можно смеяться на пустом месте? Больной он какой-то…
– Горим желанием покинуть гостеприимные стены лазарета?
– Да!
– Не так громко, Микаэль. – Эстефан поднял руку, затем внимательно осмотрел место ранения, одобрительно покивал, отмечая вслух, что регенерация у меня просто фантастическая, затем смазал рубцы, перебинтовал и выжидающе заглянул в мое лицо. – В принципе прогнозы отличные, постельный режим больше не нужен. Но у меня парочка вопросов иного характера.
Я насторожилась, а Эстефан, словно не заметив этого, воодушевленно продолжил:
– Голубчик, а не поделитесь ли вы со мной тайной происхождения своего охранного амулета? Я правильно понимаю, что он тоже каким-то образом причастен к скорости вашего выздоровления?
– Мм… да, наверное. Не уверен. – Я не торопилась смотреть ему в глаза, предпочитая разглядывать свои руки. – Он передавался по наследству долгие годы и всегда хранил своего владельца. И это… секрет.
Я посмотрела на излишне любопытного Эстефана исподлобья и отметила, что он не сводит взгляда с моей груди, точнее, с амулета. Захотелось закрыть его рукой, но я погасила этот порыв.
– Жаль. – Эстефан скорбно поджал губы и отвел взгляд. Вздохнул с явным сожалением, нервно взлохматил коротко остриженные белоснежные волосы, а затем встал и махнул рукой. – Ладно, извини за настойчивость, просто ни разу не встречал амулетов подобной силы и хотел понять, за счет чего он действует и как. Можешь идти, твою одежду сейчас принесут. На перевязку будешь ходить по вечерам еще неделю и, если вдруг что заболит, тоже обращайся.
Не приведи предки!
– О, кстати! Чуть не забыл. Милорд Азарин просил, чтобы ты к нему зашел. Его кабинет на третьем этаже основного здания.
Целитель ушел, в дверь проскользнула улыбчивая Лили с ворохом моей одежды, начала жизнерадостно щебетать, что очень рада моей выписке, а под конец, когда я оделась и оправилась, вдруг робко поинтересовалась:
– Микаэль, а у тебя… У тебя есть девушка?
Клара, успевшая занять свое излюбленное место на моем плече, хрюкнула мне в шею, но я как стояла с каменным лицом, так, не меняя выражения, и ответила:
– Да, Лили. Есть. Спасибо за теплые слова и заботу. Легкого дежурства.