«Пёсий двор», собачий холод. Том III
Шрифт:
Хэр Ройш своей репутации хитреца не посрамил, не закричал — мол, а ты откуда знаешь. Отложил только вилку, за которую всё ж таки успел прихватиться, да на физии у него такая нарисовалась неохота, что сразу стало ясно: всё-таки всерьёз.
— Почему ты так решил?
— Больно уж момент был хороший. Это мне никто не говорил, ежели волнуешься, это я сам придумал — заподозрил, выходит, а то и не заподозрил, просто примерещилось мне, что с тебя б сталось. А потом… Кто же это обронил, не упомню? Но в самом же деле подозрительно: отчего вы речи твиринские на ленту записали, когда лучше б ему самому выступать? А с другой стороны — ежели б Твирин помер, никакой бы лучше, так сказать, нашим солдатам
— Это была не моя идея, — всё с той же неохотой признался хэр Ройш, даже, поди ж ты, глаза отвёл, — и мы не рассматривали её всерьёз. Золотце опять увлёкся романными построениями, мы их обсудили в качестве шутки, но так ни к чему и не пришли. Остановились на том, чтобы не отбрасывать такую возможность.
— А ежели б… Если б я с ним солдат не отправил — вы ж тут же это разнюхали, не сомневаюсь, — а если б не разнюхали, если б ничто не мешало… Пальнул бы он?
— Да откуда мне знать, — хэр Ройш с раздражением откинулся. — Задним числом я полагаю, что затея эта в любом случае была опрометчивой — даже без охраны под боком слишком уж просто определить, с какой стороны был выстрел. И началась бы тогда междоусобная пальба вовсе не в Резервной Армии, а на нашей стороне. — Он вздохнул, сплёл свои длинные пальцы косичкой и исполнился некоторой храбрости. — Ты, очевидно, хочешь знать, готовы ли мы были Твириным пожертвовать.
— Нет, — печально покачал головой Хикеракли, — это я и так знаю. Давай лучше про пленников.
Эх, Тимка-Тимка, занесло ж тебя всем насолить! Зачем же ты такой неловкий и такой при этом ломкий, а, Тимка?
Что с тобой теперь делать?
— Ситуация с пленниками тебе известна, — ободрился хэр Ройш. — Напоминаю исходные данные: пленники располагаются в казармах; их там много, около тридцати сотен. Вопрос раненых и нездоровых сейчас исключаем. Мы не обещали им свободы, но обещали жизнь и безопасность, однако каждый час здесь ставит и первую, и вторую под угрозу. В Северной части уже разразилась какая-то дрянь лишайного типа, класть заразных в лазарет невозможно. У Петерберга пока что хватает провизии и прочих ресурсов, но логистика затруднена; если выражаться проще, еда есть, но её трудно в срок донести до голодных. И, думаю, тебе в любом случае ясно, что долго такое положение не продержится — наши солдаты фактически спят на улице, что заставляет их недовольствовать.
— Подлинные, подлинные страдания! — хмыкнул Хикеракли. — Но тут ты прав, это всё я и так знаю, по какому поводу повторю свой вопрос: при чём тут я?
— Пленников нужно вывезти из Петерберга. Ты у нас лучше всех знаешь Росскую Конфедерацию, да и свободнее всех тоже ты.
— Вывезти? Куда?
— Куда угодно. Куда тебе нравится. Но, разумеется, туда, где они будут неопасны. Если хочешь, можешь увезти их за Урал, в Вилонскую степь — по твоим рассказам у меня сложилось впечатление, что тебе она по душе, а нашим критериям далёкая и не слишком населённая Вилонь соответствует прекрасно.
— В Вилонь… — Хикеракли крякнул. — В Вилонь — оно, конечно, заманчиво и маняще, да только как я их повезу? Я-то и не временный, и не расстрельный… Как этот, который из европейской сказки, заиграю на дуде, а они вслед за мной до степи вереницей?
— Это не самый простой момент, — признал хэр Ройш, но признал бодро, без дурной неохоты. — Мы работаем над тем, чтобы выделить из них сперва наиболее лояльную группу. И, разумеется, тебя снабдят серьёзными силами Охраны Петерберга. А там, в Вилони, я предлагаю тебе найти хорошее место поглуше и построить тюрьму.
— Тюрьму? — опешил Хикеракли. — Это как это так, тюрьму? Да ещё леший знает где.
— Да, просто тюрьму. Собственно, строить я тебе её предлагаю как раз таки силами пленных. В конце концов, те из них, кто более лоялен, вполне достойны сменить заключение на принудительные работы. — Хэр Ройш тоненько улыбнулся. — Петербержцев когда-то к оным без всякой вины или политики приговаривали. Вы уедете — если хочешь, возьми с собой Драмина, — построите в степной глуши тюрьму, из которой ввиду удалённости затруднительно сбежать, а мы потом направим туда остальных солдат Резервной Армии.
— А те, кто строил? Это они как бы сами себе могилку копают?
— На твоё усмотрение. Ты можешь сделать их там, к примеру, охранниками.
— Чтоб они охраняли от побегов собственных боевых друзей? — Хикеракли громко фыркнул. — И не закрадывается в тебя сомнение по поводу блистательной сей задумки?
— Говорю же, на твоё усмотрение, — вновь отмахнулся хэр Ройш. — Если ты полагаешь, что лучше их всех посадить, строй с таким расчётом, а потом вероломно сажай. Если же станет ясно, что вы нашли общий язык, наоборот, произведи их всех в работники тюрьмы. Мальвин надеется, что подобное перевоспитание сделает из них верный… контингент. Иными словами, что впоследствии мы сможем с ними сотрудничать. Полагаю, со многими могли бы и сейчас, но обстановка под арестом слишком нервная — им нужен отдых от бурной городской жизни, покой и путешествие в дальние дали. — Он аптекарски отмерил паузу. — Да и тебе не помешает.
Хикеракли с чувством вскочил, только табурет и стукнул. Не было у Хикеракли никакой силы вести такие беседы спокойно.
— Могу, значится, всех их в охранники произвести, да? А кого охранять-то будем? Али наполнение для тюрем всегда сыщется?
Хэр Ройш ничего не ответил, но поджатые его губы определённо говорили да.
Была в его предложении правда, настоящая правда, вот как если б специально для Хикеракли он такое сочинил, а не сложилась просто ситуация. Хикеракли и сам ведь думал — а как тут не подумаешь? Всё детство из Петерберга сбежать пытался, вот и вчера поминал; и бежал-то не всерьёз, а больше из куражу, но в то же время — обидно ж было в одном только городе гнить, когда за его пределами целый мир. Потом пытаться перестал — сыскал себе другие, так сказать, горизонты, перешёл с экс-тен-сив-но-го хода мысли на ин-тен-сив-ный.
А давеча-то снова желание вернулось. Выжался этот город, всё в нём закончилось. Хикеракли, видно, некоторым тут подсобил, а кому-то, может, и помешал, да только всё одно: за-кон-чи-лось. Не поминай, добрый град Петерберг, лихом, а мы теперича в другие пенаты. Нету тут ничего больше — для Хикеракли нету, он уж всё испробовал.
Да только как же нету, когда лежало с утра, щенячьим комком в бок упрятавшись?
— Друг Ройш, но это же глупость. Или ты меня попросту сгубить захотел? Не доедем мы ни до какой Вилони, на полпути меня найдут с дырочкой вот прям тут, — Хикеракли ткнул себя в лоб, — а ежели не тут, то удушенным или ещё как. Ну что из меня за начальник, какая управа пусть даже на сотню солдат?
Хэр Ройш внимательно смотрел в сторону.
— Чтобы спасти тебя от неловкой ситуации, хочу предупредить, что твой Твирин просыпается.
— Ты это по чаинкам прочёл, что ли? — обалдел Хикеракли.
— У меня чрезмерно тонкий слух.
И такая Хикеракли тут тоска взяла, что хоть вой, да ведь выл уже, не помогает. Хэр же Ройш не с приказом к нему пришёл — с просьбой, не выслать хотел, а помощи. Ежели б хотел выслать, снарядил бы в такой путь Гныщевича или Твирина того же, уж отыщется, кого высылать. А тут не подлость, тут такая вот своеобразная забота, чтоб и вашим, и нашим, и пленников пристроить.