Пески Марса [сборник]
Шрифт:
Не очень вкусный, но вполне сытный завтрак закончился в молчании — каждый вынашивал свой план. Они не слишком волновались; они знали, что искать их будут и освобождение — только вопрос времени. Но это время можно сократить, если они свяжутся с Фобосом.
Потом они пытались тащить самолет. Они долго его толкали, тянули и продвинули на несколько метров. Надели на шасси гусеницы, те завязли в мягком грунте, и они отступили, тяжело дыша, в кабину, чтобы обсудить дальнейшие действия.
— А белого у нас ничего нет? —
Но и эта прекрасная идея потерпела крушение — они долго искали и нашли только шесть носовых платков да несколько тряпок. Все согласились, что даже при самых благоприятных условиях с Фобоса их не увидеть.
— Остается одно, — сказал Хилтон. — Надо открутить посадочные огни, привязать их к кабелю, затащить в гору и направить на Фобос. Лучше бы этого не делать, конечно. Жалко портить хороший самолет.
Судя по мрачному виду, пилот полностью разделял эти чувства. Туг Джимми пришла мысль:
— А может, соорудить гелиограф? Если мы направим зеркало на Фобос, они, может быть, его увидят.
— За шесть тысяч километров? — усомнился Гибсон.
— А что? У них есть телескопы, которые увеличивают больше чем в тысячу раз. Разве мы не увидели бы зайчик за шесть километров?
— Что-нибудь тут не так, только не знаю что, — сказал Гибсон. — Но вообще мысль неплохая. Есть у кого-нибудь зеркало?
Искали четверть часа и ничего не нашли. От идеи пришлось отказаться. Зеркала на самолете не было.
— Давайте отрежем кусок крыла и отполируем, — не совсем уверенно сказал Хилтон. — Может, сойдет.
— Его не очень-то отполируешь. Сплав магния, — сказал пилот, все еще пытаясь отстоять свою машину.
Услышав слово «магний», Гибсон вскочил.
— Подбросьте меня три раза! — крикнул он.
— С удовольствием, — сказал Хилтон, — только зачем?
Не отвечая, Гибсон пошел в хвост и принялся рыться в багаже, спиной к заинтересованным зрителям. Он быстро нашел то, что ему было нужно, и повернулся:
— Вот!
Вспышка невыносимого, режущего света осветила все углы. На несколько мгновений все ослепли, и на сетчатке отпечаталась кабина, словно освещенная молнией.
— Простите, — сказал Гибсон, — я никогда не включал ее на полную силу в помещении. Она для ночной съемки на открытой местности.
— М-да… — сказал Хилтон, протирая глаза, — Я думал, вы бросили атомную бомбу. Вы что, должны убивать тех, кого снимаете?
— В помещении она вот какая, — сказал Гибсон и показал. Все снова зажмурились, но сейчас вспышка была едва заметна. — Это я специально заказал на Земле. Для верности, чтобы снимать ночью на цветную пленку. Пока что не было случая использовать.
— Дайте посмотреть, — сказал Хилтон.
Гибсон протянул лампу и объяснил, как ею пользоваться.
— Тут сверхмощная батарея, одного заряда хватает на сто вспышек.
— Сто вспышек высшей мощности?
— Да. А
— Ну, энергии тут достаточно для хорошей бомбы.
Хилтон рассматривал маленький, с вишню, разрядник в центре небольшого рефлектора.
— Мы можем его сфокусировать, чтоб получился хороший луч? — спросил он.
— За рефлектором есть защелка. Луч будет чуть широковат, но ничего.
Хилтон обрадовался:
— Да, это они увидят даже при ярком солнечном свете, если телескоп хороший. Но все-таки нам не стоит зря расходовать вспышки.
— Фобос сейчас хорошо стоит, правда? — спросил Гибсон. — Пойду помигаю.
Он встал и начал прилаживать маску.
— Дайте не больше десяти вспышек, — предупредил Хилтон. — Надо приберечь их до ночи. И постарайтесь встать в тени.
— Можно, я тоже пойду? — спросил Джимми.
— Иди уж, — сказал Хилтон. — Только держитесь вместе и ничего не исследуйте. А я посмотрю пока что, нельзя ли как-нибудь приспособить посадочные огни.
Оттого что сейчас у них был точный план действий, они все развеселились. Прижимая к груди камеру и драгоценную лампу, Гибсон резво поскакал по долине. Как ни странно, все на Марсе почти сразу приспосабливались к низкому тяготению и шагали тем же шагом, что на Земле. Но при желании вполне можно было использовать и остаток силы.
Вскоре они вышли из тени скалы и увидели открытое небо. Маленький полумесяц Фобоса был уже высоко на западе и быстро утоньшался на пути к югу, превращаясь в тоненький серп. Гибсон задумчиво на него поглядел и подумал, смотрит ли кто-нибудь сейчас на эту часть Марса. Скорее всего, сюда смотрели — ведь место крушения, по- видимому, приблизительно знали. И нелепое желание охватило его — запрыгать, замахать руками и даже закричать: «Мы здесь! Мы здесь!»
Он пытался представить себе, как выглядит это место в телескоп, который, как он надеялся, сейчас обшаривает Этерию. Наверное, как пятнисто-зеленое поле, а большая цепь скал — как красная лента, которая отбрасывает тень, когда солнце низко. Сейчас, наверное, тени не было — только несколько часов прошло с восхода. Гибсон решил, что самое лучшее стать посередине самого темного пятна растительности.
Примерно в километре от упавшего самолета была неглубокая впадина, и здесь, в самом низком месте долины, они увидели коричневую полоску, кажется, покрытую довольно высокими растениями. Гибсон направился туда; Джимми не отставал от него.
Они оказались среди тонких, каких-то кожистых растений. Таких они еще не видели. Прямо от грунта вверх росли длинные извилистые листья, покрытые бесконечными пупырышками, которые, судя по виду, могли содержать семена. Гладкая сторона была повернута к солнцу, и Гибсон с интересом заметил, что она черная, а теневая — грязно- белая. Довольно просто, но неплохо — расходуется минимум тепла.