Пески Марса. Остров дельфинов
Шрифт:
Маккей плохо разбирался в радиотехнике, но достаточно хорошо понял, что задумал Бредли. Сейчас маленький маяк «Ареса» посылал сигналы во все стороны. Бредли решил направить луч только на курьера, увеличив тем самым его мощность во много раз.
Примерно через час Гибсон наткнулся на Маккея, – тот тащил по космолету клубок проводов, разделенных пластиковыми стержнями, – уставился на него и поплыл за ним к тамбуру, где нетерпелива ждал Бредли в неуклюжем скафандре с откинутым шлемом.
– Какая звезда ближе всего к курьеру? –
Маккей быстро прикинул.
– У эклиптики его нет, – проворчал он. – Последние цифровые данные у меня были… минуточку… склонение около пятнадцати градусов к северу, прямое восхождение – около четырнадцати часов. Я думаю, это будет… никак не могу все запомнить… где-нибудь в созвездии Волопаса. Да! Недалеко от Арктура. Не больше чем в десяти градусах.
Сейчас посчитаю точно.
– Для начала сойдет. В крайнем случае повожу лучом. Кто сейчас в радиорубке?
– Норден и Фред. Я им звонил, и они дежурят. Я буду держать с тобой связь.
Бредли опустил шлем и исчез в тамбуре. Гибсон с завистью смотрел на него. Он мечтал выйти в скафандре, но, сколько он ни просил Нордена, тот говорил, что это против правил. Скафандр был очень сложный, не ровен час – ошибешься, и придется устраивать похороны в не слишком пригодных для того условиях.
Когда Бредли выскользнул в космос, он не тратил времени на любование звездами. Он медленно двинулся вдоль обшивки и добрался до отодвинутой пластины. В ослепительном солнечном свете сверкала сеть проводов и кабелей; один провод был перерезан. Бредли наскоро, временно, соединил концы, удрученно качая головой: вышло неважно, половина тока пойдет обратно на передатчик. Потом нашел Арктур, направил туда луч, поводил им и включил связь.
– Ну как? – тревожно спросил он.
Из динамика послышался унылый голос Маккея:
– Никак. Соединяю тебя с ребятами.
Норден подтвердил:
– Сигналит еще, но нас не узнал.
Бредли удивился. Он был уверен в успехе; на худой конец, луч маяка должен был удлиниться раз в десять. Еще несколько минут он водил лучом. Сейчас он уже различал маленькую ракету, которая несла драгоценный, необычный груз к пределам Солнечной системы и дальше, в бесконечность.
Он снова соединился с Маккеем.
– Слушай, Мак, – быстро сказал он. – Проверь его координаты, потом иди сюда, постреляй сам. А я пойду поковыряюсь в передатчике.
Маккей сменил его, и Бредли поспешил в рубку. Гибсон и вся команда мрачно топтались у контрольного аппарата, откуда вырывался до отчаяния бесстрастный свист.
Куда делись вялые, почти кошачьи движения Бредли? Он выключал цепи одну за другой и присоединял их к распределительной доске. За несколько минут он присоединил провода к самой середине передатчика.
– Ты разбираешься в этих курьерах? – спросил он Хилтона. – Сколько времени ему нужно получать наш сигнал, чтобы свернуть к нам?
– Это зависит от его относительной
Так что минут десять, не меньше.
– А потом неважно, работает маяк или нет?
– Да. Как только он повернет к нам, маяк не нужен. Конечно, надо послать сигналы, когда он будет рядом, но это нетрудно.
– А сколько времени он будет сюда идти, если я поймаю его?
– Дня два, а может, и меньше. Что ты там крутишь?
– Усилители этого передатчика рассчитаны на семьсот пятьдесят вольт. Я подключаю к нему питание на тысячу вольт – вот и все. Это ненадолго, зато сердито, – мы удвоим или даже утроим мощность.
Он вызвал Маккея, который, не зная, что передатчик выключали, прилежно целился в Арктур, словно космический Вильгельм Телль.
– Эй, Мак, как ты там?
– Я совершенно окостенел, – с достоинством ответил Маккей. – Сколько ты еще…
– Сейчас начинаем. Пошло.
Бредли повернул выключатель. Гибсон ждал, что полетят искры, и был разочарован. Ничего не изменилось; но Бредли знал лучше и, глядя на шкалу, кусал губы.
Радиоволнам понадобилось полсекунды, чтоб донести сигнал до крохотной ракеты. Но прошло полсекунды и еще полсекунды – достаточно времени для ответа, – однако звук был все тот же. Вдруг посвистывание прекратилось. Все притихли. В ста пятидесяти тысячах километров от них робот разбирался в новой информации. Наверное, он минут пять собирался с мыслями; и вот что-то запищало снова, но теперь иначе:
«бип-бип-бип».
Бредли сдерживал энтузиазм команды.
– Рано, рано, – говорил он. – Помните: он должен получать сигнал десять минут подряд, чтобы изменить курс. – И тревожно посмотрел на свои приборы, прикидывая, сколько времени вытянет нагрузка.
Они продержались семь минут, но у Бредли были наготове запасные, и он подключил их секунд за двадцать. Эти, новые, еще работали, когда звук изменился снова, и со вздохом облегчения Бредли выключил маяк.
– Иди сюда! – позвал он Маккея. – Все.
– Слава Богу. Я чуть не получил солнечный удар. И руки-ноги затекли, пока я тут натягивал свой купидонов лук.
– Когда кончите радоваться, – сказал Гибсон, который наблюдал с интересом, но не все понимал, – может, вы изложите мне в нескольких отточенных фразах, как вы проделали этот фокус?
– Сконцентрировали луч и перегрузили передатчик.
– Да, я знаю. А почему вы его выключили?
– Контрольные приборы сработали, – начал Бредли тоном философа, беседующего с отсталым ребенком. – Первый сигнал сообщил нам, что он принял нашу волну, и мы поняли, что он автоматически поворачивается к нам. Это заняло несколько минут. А когда он кончил, он выключил двигатели и послал второй сигнал. Он еще на прежнем расстоянии, конечно, но повернут к нам и подойдет дня через два. Тогда я опять включу маяк. Подтянем его на километр или даже меньше.