Пески смерти

Лидин Александр

А однообразность путешествия! Они ехали по голой равнине, где взгляду не за что было зацепиться. Носилки не позволяли видеть, что творится впереди, и Василий мог смотреть только налево и направо, строя предположения о конечной цели их путешествия. Хотя в этом у него сомнений не было — они направлялись в Гоцлар — город Старцев, а точнее, к той точке, откуда можно будет начать поиски руин.

Не так представлял себе это путешествие Василий по пути из Ленинграда в Коммунарск Приметы, по которым можно отыскать тайный город, он запомнил, оставив дневники барона в Северной столице, у себя в квартире, в тайнике. Однако бандиты Хека забрали у него предписание для начальника заставы «Пламенная» «…О

необходимости оказания всяческого содействия и выделении поисковой группы — не менее пяти человек, поступающей в полное распоряжение товарища Кузьмина». Так что они знали, что оперуполномоченный может отыскать затерянный город. А из-за простреленной ноги он оказался в полной власти бандитов. Он не мог даже пытаться сбежать. Что же до басмачей, то они скорее всего тоже знают отправную точку поисков, вот только что делать дальше… Он-то знал, куда идти, и бандиты об этом знали, а так как он находился в их полной власти… В общем, никуда он деться от них не мог.

И вот первый привал — по расчетам Василия, им предстояло три дневных перехода до той точки, откуда следовало начинать поиски. И первый из переходов остался позади…

Когда лошади остановились, Хек вновь подъехал к носилкам.

— Сейчас будет привал, мы поужинаем, и потом я хотел бы побеседовать с вами.

Он развернул было лошадь, собираясь уезжать, но Василий остановил его:

— Я понимаю, зачем это тебе, гауптштурмфюрер, но почему с тобой люди Хасана? Я целый день ломал над этим голову. Сомнительно, чтобы их интересовали загадки древних цивилизаций. Неужели господин Гиммлер платит такие большие деньги…

— Вы слишком узко мыслите. Впрочем, согласно теориям Третьего рейха, ваш народ изначально, по названию, раб. [1] Что же до людей Востока, они могут быть какими угодно, но только не податливыми рабами. Попробуйте договориться с ними, и очень скоро вы поймете, что, несмотря на любые обещания, они будут делать исключительно то, что выгодно им. В этом основная ошибка ваших идеологов. Вы считаете, что народы Востока можно перевоспитать. Это ерунда. Их можно подчинить, как это сделал ваш Буденный, но перевоспитать… — тут гауптштурмфюрер покачал головой. — Это невозможно.

1

«Slave» — «невольник, раб», «slav» — «славянин».

— И все же, насколько я понимаю, Хасан и его люди подчиняются вам?

— Скажем так… У нас сходные цели.

— То есть? — удивился Василий.

— Люди Хасана, как и я, хотят найти Гоцлар… Да и вы, судя по тому, что доложили мне наши агенты, направляетесь туда же.

— Но…

— Поговорим об этом за ужином.

Вскоре были разбиты палатки. Басмачи запалили костер, на котором тут же стали готовить что-то в большом котле. После чего Василия напоили свежей водой. Ее в мятой фляге принес один из басмачей. Вода была вкусной, холодной — лучшее лакомство после долгого дня пути. Оттого, что вода была свежей, Василий решил, что лагерь разбит возле одного из тайных колодцев. Это для красноармейцев пустыня была непроходимым песчаным морем, а басмачи знали в этом море каждый крошечный островок. Тогда возникал вопрос, почему они до сих пор не смогли обнаружить руины древнего города, тем более что, по словам гауптштурмфюрера, его долго искали.

«Ладно, — решил Василий, — всему свое время. Рано или поздно узнаем и это».

Потом неожиданно откуда-то из-за палаток раздался странный голос — кто-то монотонно завел вечерний намаз, читая нараспев аяты. Тут же бандиты, все как один расстелив коврики, опустились на колени, повернувшись в сторону Киблы, стали

приносить земные поклоны, вторя невидимому мулле.

— Алиф. Лам. Ра. Мы ниспослали тебе Писание, чтобы ты вывел людей с дозволения их Господа из мраков к свету — на путь Могущественного, Достохвального, — мысленно повторил следом за ними Василий, хотя, быть может, мулла читал совсем другой аят. А потом на всякий случай добавил: — Иже еси на небеси…

После намаза к носилкам подошло еще несколько басмачей. Один из них помог Василию сесть на краю носилок, второй протянул ему импровизированный костыль, заканчивающийся не острием, а небольшой дощечкой. В первый момент оперуполномоченный с сомнением посмотрел на это приспособление, но потом, попробовав, убедился, что тот достаточно прочен, чтобы выдержать вес его тела, и хотя ходить, опираясь на костыль, было не так уж просто и вовсе не безболезненно, Василию ничего не оставалось, как подчиниться.

Вначале его отвели к колодцу — бездонной дыре в песке, рядом с которой возвышалась груда больших камней. Тут Василию дали возможность умыться, а потом препроводили в одну из трех палаток. Там его ждал походный стол, за которым, словно король, восседал гаупштурмфюрер Хек. Справа от него сидел предводитель басмачей. Было видно, что за столом Хасану непривычно. Он все время ерзал, то, опуская руку, хватался за походный стул, словно проверяя, надежна ли его опора.

— Прошу к нашему столу, — радушно приветствовал Василия гауптштурмфюрер. Незаметным жестом он отослал конвоиров.

Хасан лишь буркнул что-то неразборчивое.

— Вот и наш уездный предводитель команчей выразил свою радость…

— Мне кажется, он сказал что-то другое.

— Разумеется, — ответил гауптштурмфюрер, и лицо его расплылось в широкой улыбке. — Дословно это будет звучать примерно так: «Еще один иноверный пес». Но отнеситесь с пониманием. Люди Востока — дети природы. Они сама непосредственность, говорят только то, что думают. К тому же вы перебили его людей. Так будем же снисходительны, — а потом, повернувшись к Хасану, выдал длинную фразу на непонятном языке, и вновь повернулся к Василию: — Я сказал нашему другу, что вы очень рады его компании и приложите все усилия, чтобы открыть нам тайны Гоцлара. Ведь так?.. — Хек вопросительно взглянул на Василия, но тот молчал, словно воды в рот набрав. Чтобы размягчить ситуацию, Хек добавил: — Хасан ни слова не понимает ни по-русски, ни по-немецки — идеальный союзник. А вы пока присаживайтесь, — и Хек жестом указал Василию на свободный стул.

Сделав два неуклюжих прыжка, Василий присел, оказавшись напротив Хасана по левую руку от немца.

— Что ж, — продолжал словоохотливый гауптштурмфюрер, — рад, что мы вот так вот по-дружески собрались тут, — потом он выдал две фразы на туркменском и, поставив перед каждым из трех по маленькому стальному стаканчику, наполнил их. — К сожалению, это всего лишь шнапс, а не ваша водка… — и еще одна фраза по-туркменски. После чего гауптштурмфюрер провозгласил тост. — За то, чтобы наши поиски оказались успешными. За Гоцлар!

Василий хлебнул шнапса. Напиток был и в самом деле отвратительным. Он напоминал фруктовую водку, разбавленную вдвое, да к тому же теплую. Краем глаза он заметил, что гауптштурмфюрер выпил, а Хасан даже не притронулся к налитому стаканчику.

— Я вот хотел бы спросить… — начал он, обводя взглядом угощения, расставленные на столе, — несколько вскрытых консервных банок с непонятными надписями по-немецки и плетеное блюдо с фруктами. Только сейчас он понял, насколько проголодался, а рюмка шнапса лишь обострила чувство голода. Однако переборов себя — в первую очередь дело, а потом потребности тела, — Василий продолжил: — Я многое могу понять, но какой интерес Аненербе в древних руинах?