Песнь банши
Шрифт:
У нас были назначены дежурства возле Лаэрта, чтобы наблюдать за ним. Фос был хитрым и мог придумать гениальный план побега. Он не зря считался элитным воином и был магистром в нескольких видах магии. Я же была первокурсницей. Единственные, кто мог сопротивляться в случае опасности это Кишраш и Аваната. Но и они не могли быть вечно начеку. Поэтому этой ночью на дежурство вызвалась я. Мне особо заняться ночами было нечем. А так я могла подольше почитать и поискать символ. К тому же Аваната показала, где у Велласа в доме была библиотека, поэтому я взяла еще несколько книг по подчинению и магическим
Я залезла с ногами на диван, положив рядом три непрочитанные книги, и приступила к исследованиям. На часах была полночь. Остальные уже спали и видели чудесные сны. Но мы с Лаэртом были неспящими в заповеднике.
За эти три дня Фос немного исхудал. У него впали щеки, а постоянное сопротивление магическим цепям высасывало из него энергию. И отказ от еды и воды не улучшал состояние дракона.
Меня бесило упорство, с которым он разрушал себя.
— Это бесполезно, — услышала я голос Лаэрта и дернулась от испуга.
Я была слишком сосредоточена на чтение, поэтому напугалась, стоило дракону нарушить гнетущую тишину в гостиной.
— Сиди молча.
— Тебе не удастся снять эту магию. Ты слишком слабая и глупая для этого.
— Это говоришь не ты, а символ на твоем теле.
— Слабая и никому не нужная, Младшая. Ты ведь влюбилась в меня, да? — с насмешкой спросил Фос и замерла, сцепив зубы вместе.
«Не слушай его… Это говорит магия в его теле»
— Я знаю, что влюбилась. Чувствовал это по твоим поцелуям и тому, как ты реагировала на мои прикосновения. Такая горячая и ласковая, — продолжил он, несмотря на то, что я не отвечала. — Но знаешь, Мийя была такой страстной, когда я согревал ее постель и впитывал энергию мертвых. Такие разные сестры. Уверен, тебя раздирает от любопытства, кто же мне понравился больше — властная или мягкая?
Мое сердце пропустило удар, ожидая ответа. Хотелось бежать, скрыться, только бы не слушать все то, что говорил Фос. Я краснела и бледнела от злости и ревности. Я с силой сжимала книгу, отчего мои пальцы уже начала сводить судорога. Но внешне ничем не выражала свои эмоции. Не стоит ему знать, что у меня в душе. Иначе он использует это против меня.
— Мне это не интересно. И с какой стати я должна была влюбиться в верную собачонку Старшей? У тебя слишком завышенная самооценка.
— Ты всегда язвишь, когда чувствуешь слабость. Я тебя знаю, Гайя. Я видел, как ты росла. И хочешь, поделюсь секретом?
Я посмотрела на Лаэрта долгим взглядом:
— Если это не связано с захватом мира, то мне это не интересно, — громко фыркнула, перелистывая страницу и продолжая читать.
— Я никогда не чувствовал к тебе ничего, кроме жалости и неприязни, — чеканил слова, словно рубил с плеча. — Ты всегда была такой слабой и уязвимой. Все внимание было только Мийе, отец оставил, а после тебя еще и в храм решили определить, лишь бы ты не мешалась.
Больно… как же больно было слышать такое от Фоса. Мне словно пытались вырвать душу, не применив сонное заклинание. Хотелось кричать и плакать. Меня трясло от происходящего, руки вмиг похолодели, отчего я поняла, что каждое слово Фоса терзало меня, как и его тайны. Пусть где — то в глубине души мне хотелось знать ответы на многие вопросы, но я хотела знать об этот от настоящего мужчины, а не от верного пса моего сестры. Больно. Ведь Лаэрт знал все мои слабости. И умело использовал их против меня.
Гадкий пес, решивший унизить Младшую.
— Считаешь, что это должно меня задеть? — с насмешкой спросила я, посмотрев в глаза цвета сливы, и натянула высокомерную улыбку. Это было сложно, но мне нельзя было показывать свои истинные чувства этому. Это был не Лаэрт, это его темная копия, которой нужно было хорошенько всыпать. — Ты ведь знаешь, что мне плевать на мнение окружающих. И скорее ты выглядишь жалким, пытаясь уязвить меня. Что, на большее фантазии не хватает? Это от недостатка глюкозы в твоем организме. Кушать больше надо.
— Язви сколько хочешь, Младшая, но я по глазам вижу, как больно могу тебе сделать. Любовь лишь мешает мыслить и дает твоим врагам преимущество.
И он меня все — таки достал. Не только словами, но и поведением, в общем. Я не могла больше это слушать.
— Звук твоего голоса действует мне на нервы. И как Мийя тебя терпела? Ах да, ты же тогда мало говорил. Послушный цепной пес Старшей. Лишенный воли и собственного мнения, способный лишь лаять на окружающих.
Я подошла к Фосу и заклеила ему рот.
— Теперь твой лай не будет меня отвлекать. А когда я сниму магию, то заставлю тебя просить прощения, и ты попросишь.
В ответ послышалось рычание и бухтение.
— Прости, ничего не разобрать, — натянуто улыбнулась я, отворачиваясь от дракона и возвращаясь на диван. Я чувствовала тяжесть в груди и желание обнять Фоса, почувствовать его ледяной жар и запах… Лишь усилием воли смогла остановить себя от роковой ошибки. Это было глупым желанием. Но Лаэрт был прав в какой — то степени. Любовь действительно давала нашим врагам больше возможностей для атаки. И в итоге мне пришлось выкинуть эти глупые мысли из своей головы и вернуться к чтению.
Следующие два часа прошли вполне спокойно. Фос сначала вырывался, а потом затих и лишь буравил меня взглядом полным ненависти и желания придушить.
Я всмотрелась в лицо Лаэрта, отмечая, что он слишком сильно ослаб и исхудал. И мне стало его безмерно жаль. Все — таки он не виноват в том, что на него наложили магию. Дракону нужно было что — то поесть, иначе он просто с голода помрет.
Пройдя на кухню, я достала из кухонного шкафа печенье и налила в стакан сок. Поставив все на поднос, я принесла все это в гостиную и села на пол недалеко от нашего задержанного.
— Эй, псих, тебе надо поесть. Не то помрешь раньше времени, Мийя даже попрощаться не сможет. Или ты с ней.
Я отклеила клейкую ленту ото рта Фоса и приставила одно печенье к губам дракона. Все это пришлось делать при помощи телекинеза, просто я не доверяла ящеру. Мало ли что ему в голову могло взбрести. Но, как и всегда этот заколдованный отказывался от еды. Он махнул рукой и печенье улетело в стену, разбиваясь и крошась.
Нечто такое я и предполагала. Но сейчас была настроена воинственно. Я накормлю этого упертого барана, даже если придется запихать ему это печенье в глотку.