Песнь банши
Шрифт:
— Как по — взрослому, — фыркнула я.
— Как по — идиотски. В твоем стиле, — огрызнулся мой собеседник, и я закатила глаза.
— Ведешь себя как ребенок, у которого игрушку отобрали. Ты точно дракон? А давай сыграем в игру — я заставляю тебя поесть, а после читаю книгу.
— И в чем игра?
— В том, что если ты сидишь мирно, то я тебе мясо принесу.
— Не интересно. Я поем, если ты ответишь на мой вопрос. Только честно, — прищурился дракон и я инстинктивно отпрянула от ящера.
Не нравился мне этот безумный блеск в глазах мужчины.
— Клянешься? Слово дракона? — с опаской уточнила
— Ладно. Слово дракона, — сдался ящер, не особо довольный моим условием. — Ты меня любишь?
И его пристальный, изучающий взгляд заставил меня покраснеть и быстро облизнуть вмиг пересохшие губы. Я застыла, не зная, как именно отвечать на такое. Сердце забилось быстрее и словно кто — то выбил из моих легких воздух. Я понимала зачем Фос задал этот вопрос, наверное, где — то в глубине души я даже ожидала его, но все равно оказалась морально к этому не готова.
Я и себе еще не смогла до конца признаться в чувствах, а сейчас у меня это выясняла темная копия дракона. Мало приятного.
Вранье Лаэрт точно вычислит, слишком хорошо он меня знал. Но могла ли я признаться ему в своих чувствах? Я еще терялась в сомнениях и не могла произнести даже мысленно эти заветные слова, а уж самому Лаэрту… Нет, это слишком личное, я была не готова к такому повороту.
У меня начались мысленные метания из стороны в сторону, в поисках спасения. Но внешне ничего не изменилось. Я просто сидела и смотрела в глаза цвета сливы, боясь сделать лишнее движение. Да я даже дышать боялась.
Я всматривалась в эти скульптурные черты, прекрасные глаза и губы. Я еще помнила, какими приятными были наши поцелуи, как сильные руки дракона обнимали меня, а его горячее дыхание обжигало кожу.
И сейчас Лаэрт сидел передо мной, связанный магическими цепями и ждал моего ответа.
А у меня язык прилип к небу.
Откашлявшись, я несколько раз быстро моргнула и спокойно ответила:
— Да, люблю. Доволен? И знаешь, именно потому, что я тебя люблю, мне пришлось пойти против сестры, украсть книги и три дня практически не спать, пытаясь отыскать символ, нарисованный у тебя на шее, — моя рука потянулась к лицу Фоса, но я быстро ее одернула, краснея еще сильнее. — Именно из — за своих чувств, я пытаюсь контролировать себя и не ударить тебя! А ведь мне так сильно этого хочется. Хочется выбить из тебя всю ту гадость, тьму, которую ты демонстрируешь нам все эти дни. И я понимаю, что сейчас ты высмеешь меня, назвав идиоткой и никому не нужной банши, которая всегда на вторых ролях. Но знаю, что в глубине души, там, куда магии не пробраться, жив ты настоящий, — высказалась я, а потом замолчала, переводя дыхание. Мой монолог был слишком длинным и эмоциональным. Я пыталась донести свои истинные чувства до этого твердолобого создания, которого зачаровали много лет тому назад. — А теперь давай, — продолжила, набрав побольше воздуха в легкие, — Я готова выслушать гадости. Но сначала ты съешь печенье и выпьешь сок. Ведь слово дракона нерушимо.
Я встала с пола, отряхнула ноги и вернулась на диван. Телекинезом придвинула поднос к Фосу и перестала обращать внимание на этого дракона. Пусть говорит, что хочет, мне это неважно. Главное, что в глубине души Лаэрт действительно заботился обо мне.
Но Фос молчал. Он ел печенье и, казалось, ушел в другой мир, смотря на меня удивленными сливовыми глазами.
***
Сегодня пошли уже четвертые сутки моего исследования. Глаза болели от постоянного напряжения, шея и спина затекли, заставляя выгнуться и застонать от тянущей боли, что расползлась неприятными змейками по всему организму.
— Что за стоны? — спросил удивленный Кишраш, как всегда появляясь очень вовремя в моей жизни. Он невидимой тенью проскользнул в комнату и застыл в дверном проеме. Даже оттуда мужчина напоминал непробиваемую, угрожающую скалу, что нависала надо мной своим многолетним опытом и постоянными шутками. Он был забавным, возможно, самым веселым преподавателем в Академии.
— Спина затекла, — просто ответила я, вновь потягиваясь от души и с чистым наслаждением.
— Иди сюда, я тебе массаж сделаю расслабляющий. Я в этом мастер, — Кишраш в предвкушении улыбнулся и картинно хрустнул пальцами.
— Ты уверен? — обеспокоенно спросила я.
Мы были в гостиной, где сидел Фос. И сейчас его темные омуты как — то слишком пристально наблюдали за мной и Кишрашем, словно гипнотизировали. А когда черный дракон начал разминать мне плечи, то в них зажглось опаляющее пламя, заставляя меня вздрогнуть и покраснеть.
Сейчас я видела ревность…? Да, это была именно она. Настоящая мужская ревность мужчины, который видел как к его девушке прикасался чужак. Но почему вдруг Фос испытал такие чувства? Он же преданный пес Старшей, как он может ревновать меня? И его руки были сильно сжаты, я даже отчетливо слышала скрежет драконьих зубов, которые чудом не раскрошились.
И это было словно бальзам для меня. Я чуть улыбнулась, отмечая, что стоило мне заметить эмоции на лице Фоса, как он быстро отвернулся, вновь ставя ментальные барьеры.
Ах, какой душка застенчивый.
— Я нашла! Народ! Я нашла! — послышались крики Аванаты из соседней комнаты, и вскоре мы увидели василиска, которая радостная и счастливая прискакала в гостиную с большой книжкой наперевес. — Эй, Темный, ну — ка лапы от ребенка убрал, она слишком юная для такого извращенца как ты, — настоятельно попросила мужчину девушка.
— Я просто ей массаж делал. У Гайи спина болела, — оправдывался Темный, резко убрал свои хваткие конечности от меня.
— Неважно. Я нашла символ, который нарисован на шее Лаэрта.
— Да? И что там сказано? Как снять эту печать? Что она вообще делает? — я подскочила с колен и подбежала к подруге, отбирая из ее рук книгу и жадно впиваясь глазами в текст. И с каждой новой прочитанной строчкой мне становилось все хуже. Дыхание оборвалось, и я едва не рухнула на колени, чувствуя атаковавшее меня бессилие. Мои руки затряслись и ослабли, и книга выпала, с грохотом ударяясь о деревянный пол. В глазах застыли слезы.
— Что ты там прочитала? — обеспокоенно спросила Ава. — Я просто еще не читала содержание. Только символ нашла. Гайя? Ты чего?
— Мой отец… — прошептала я, смотря на Фоса и чувствуя разрывающую боль в груди. — Мой отец сделал это с Лаэртом. Это не просто печать подчинения… Она меняет сущность и превращает носителя в раба. Любое неподчинение приказу карается физической болью, словно тысячи кинжалов впивались в тело…
— Что? Погоди… объясни все нормально. Почему ты решила, что это твой отец?