Песнь демона
Шрифт:
— Но с какой стати я должна быть его Васо? Мы даже когда разговаривали с ним, обменивались парой фраз, не больше, и я, черт побери, у него на побегушках не была. — Я считала Кевина одним из самых близких друзей, но между нами не было той близости, о которой обычно думают в первую очередь. — И с каких пор вы стали приятелями, хотела бы я знать? Я считала, что Эдгар — из разряда «тяжелых случаев» и что вы за ним охотитесь.
Организация, на которую в прошлом трудился Кевин и к работе в которой он вернулся в последнее время, представляла собой нечто вроде околоправительственного агентства, в котором работали «черные» оперативники, охотившиеся на сверхъестественных преступников, именовавшихся «тяжелыми случаями».
Эдгар
— Мы живем в мире, где альянсы то и дело изменяются. Теперь, когда ты вне игры, я подумал: помогу вытащить Лэндингема, и он перестанет так активноза мной гоняться.
Джонс согласно кивнул и достал с сиденья машины папку с файлами.
— Хьюитт — один из лучших, кто умеет проникать в крепко-накрепко запертые здания и выводить оттуда людей. Поэтому он будет нам полезен даже при том, что он больше не сотрудничает с Фирмой.
Мне совершенно не хотелось вникать в суть как первого заявления, так и второго, поэтому я не ответила Эдгару и не стала выспрашивать у Джонса подробности. Между тем узнать фамилию Эдгара было интересно. Почему-то из-за этого он стал меня меньше пугать. Чушь какая-то. Странно.
— Кроме того, Селия, — добавил Эдгар, мгновенно разрушив мое ощущение того, что он не так уж опасен, — меня не было рядом, когда ты убила Лилит и Лютера. И мне крайне любопытно узнать, насколько ты крута.
Другими словами, интересовало его вот что: сделала я это в одиночку или потребовалась целая армия для того, чтобы прикончить двух вампиров, одной из которых было больше тысячи лет? Я не ответила, только вздернула брови. С Лютером я расправилась сама, а в схватке с Лилит мне помог священник. Он задерживал атаки супервампирши сияющим крестом, а я швырнула в нее волшебный нож. Эдгар ни разу не видел моих ножей, и я не собиралась ему о них рассказывать. Пусть гадает, как все было. Он же заставлял меня гадать, откуда у него такой высокий уровень интеллекта. По идее, для вампиров такое было невозможно. Откуда у него сообразительность и здравомыслие для участия в нашей операции? И как он мог оказаться на парковке тогда, когда было еще довольно светло? Да, до заката было недалеко, и Эдгар предпочитал держаться в тени, и все-таки.
Тот вампир, который укусил меня, мог не спать в дневное время, но на улицу не выходил. А Эдгар? Эта мысль, прямо скажем, не радовала.
— Если вы уже выяснили, кто из вас круче, может быть, мы возьмемся за спасение моего брата, пока он еще жив? — раздраженно спросила Эмма.
Я еще никогда не видела ее такой злой. Но с какой стати теперь срываться на меня? Мы ходили по магазину часа три, и за все это время она не произнесла ни слова. А я-то в чем виновата? Я посмотрела на Эмму, вздернув брови. Она покраснела.
Джонс протянул мне бежевую папку, и я ее открыла. Эмма в мгновение ока оказалась рядом со мной. Она наклонила голову, и ее золотистые волосы смешались с моими светло-русыми.
В папке оказалось немало скрепленных листов бумаги. Я быстро поняла, что это досье на определенных людей. Первым оказался Рональд Тарник, отец двух милых темноволосых девочек. Нахмурив брови, я начала читать о его совершенно нормальной жизни. Наверное, я чего-то не догоняла.
— Ну хорошо, — со вздохом произнесла я, — он был корпоративным исполнительным директором одного из мощных благотворительных фондов. Хороший дом, приличный доход, счастливое семейство. И что?
Джонс открыл для меня последнюю страницу досье Тарника. Это было решение суда, согласно которому Тарник приговаривался к пожизненному пребыванию в калифорнийской государственной больнице для лечения паранормальных субъектов, в народе именуемой «Зверинцем». Именно в эту больничку я всеми силами старалась не попасть по суду. Она была расположена на пустынной окраине
Эмма выхватила у меня папку и прочла первые несколько страниц.
— Что-то тут не так, — сказала она. — Что-то не сходится. Ликантропы не могут так здорово маскироваться. Завести семью, долго трудиться в корпоративной организации, стать крупным менеджером, вести общественную жизнь, а потом… такое. — Она посмотрела на Джонса затравленным взглядом. — Что заставило его сорваться?
— В этом как раз весь вопрос. — Джонс постучал пальцем по краешку папки. — Все эти случаи — нетипичные. У Эми возникли подозрения. Она рассказала о них Кевину и сказала, что это какой-то очень серьезный сдвиг. Эми, подруга Кевина, тоже была оборотнем. — Она сказала, что у всех этих людей есть одно общее: все они не так давно побывали в «Зверинце». Тарник, например, хотел, чтобы его благотворительный фонд выделял средства этой больнице, чтобы улучшились условия содержания узников.
Джонс достал из середины папки еще одно досье, и я увидела фотографию красивой женщины с прической в стиле Фэрры Фосетт. [2]
— Тамара Корнит, также ликантроп. Такой же приступ ярости — и тоже все произошло на распродаже великов — на той же неделе, на двести миль южнее. Она побывала в «Зверинце» за несколько месяцев до происшествия — навещала тетку своего мужа, охранницу. Но они вообще встретились на автостоянке и вместе пробыли недолго — тетка мужа подписала какие-то бумаги, и все. Корнит даже внутрь больницы не входила.
2
Фэрра Фосетт(1947–2009) — американская киноактриса, секс-символ семидесятых годов. Самая известная роль — телесериал «Ангелы Чарли».
— Но какое отношение все это имеет к Кевину? Он в последнее время зачастил на распродажи байков?
Джонс покачал головой и разжал губы, но слово взял Эдгар. Начало темнеть, он вышел из-под пальмы, облокотился о капот седана и с интересом наблюдал за нами.
— Нет, — сказал он. — По всей видимости, Эми всерьез заинтересовалась этими происшествиями и решила потолковать с людьми, чьи досье сейчас перед вами.
— Она мне говорила, — добавила Эмма, — что собирается попробовать раздобыть гостевой пропуск в «Зверинец». Она считала, что там что-то происходит, и ей хотелось все увидеть собственными глазами.
— Она пробилась внутрь. — Джонс испустил звук, в котором прозвучало раздражение и отчаяние. — И ее решили там оставить. Ее заперли в клетку, и Кевин позвонил мне, чтобы я помог ее вызволить.
Эмма взорвалась.
— Они не смеют так поступать! Для помещения в тюремную больницу нужен приговор суда. Нельзя просто так отправлять кого-либо за решетку!
— Ты так в этом уверена? — С неподдельным удивлением спросил Джонс. — Эми — оборотень. Кевин решил, что у них там есть какое-то устройство типа сигнализации, настораживающее персонал. Пара пустяков — задержать посетителя, а потом истребовать ордер, санкционирующий задержание. И какой судья откажет в выдаче ордера, если ему скажут, что некто устроил побоище внутри больницы?