Песнь кинжала и флейты. Том 2
Шрифт:
Затем он заходил в зелёную и сине-жёлтую палатки, но и оттуда выходил с выражением полного непонимания, пожав плечами. Гуляш тем временем даже начал пригорать, так что лесной эльф попросил Брома и альбиноса Кабала подсобить ему здесь со всем.
– Вот, держи, – шепнула Кьяра, передав подруге мешок с монетами, когда они остались в телеге одни.
– Зачем?! – не поняла та.
– Этот белый бугай видел, как мне их вручили, и ящер хвостатый тоже в курсе, рядом лежал. Пусть продолжают думать, что деньги у меня. Мало ли что. Не очень-то я тут всем доверяю.
– Ладно, если звенеть при каждом шаге не будут, – не совсем понимала Ди, куда ей убрать мешочек, но всё же удалось разместить, горсть распределив по карманам, чтобы всё уместилось в обтягивающем плотном костюмчике.
– Если они нахрен всё бросили, то эти специи берём с собой. Продать в Бироне таскарские пряности можно очень прилично. Может, теперь даже легенда с послом не понадобится. Если тут одежды остались, так напялим тюрбаны, шемахи, чалму, выдадим себя за торговцев. Лучше лица скрыть, этот нужен… На лицо который. Шеш, во! – улыбался гном, что припомнил.
– Как бы шиш тебе в ответ не показали стражники. Ты где гнома-таскарца-то видел? – обернулся на него лесной эльф.
– Так у меня платок на лице будет! Скажешь, что я твой толстый ребёнок! – гоготал Бром.
– Ага, с пропитым и прокуренным голосом, – недовольно и шумно выдохнул Фламер.
– А вообще, что не так? Допустим, я норд, но я езжу в Таскарию, закупаюсь, а потом все эти вещички вожу по здешним городам. Что? Не бывает такого, что ли? Что мне от них, что им до сюда одна и та же дорога, одинаково обходится, – заявлял гном.
В скором времени уже целой толпой они вылезли и осматривали цветастый лагерь торговцев. Сюда часто приезжали сбывать краденное и не краденное. Как пояснил зеленовласый главарь банды, Ланар был эдаким перекупщиком. Иногда стоянка его служила даже местом для разных сделок помимо прямой торговли с ним и его людьми. Одни товар оставляли, другие собирали, а он присматривал за хорошую сумму. Или же что-то скупал, выставляя здесь, как вот эти красно-жёлтые мешки с пряностями, которые слегка уже разбросал ветер. Гном спешно завязал верёвки потуже, чтобы добро не пропадало.
– Прос-с-сто побросали лагерь, – обыскал все палатки и Хрисс, уже не ставший сидеть на лошади в дозоре.
– Да будто были здесь совсем недавно, – отмечала Кьяра, как оставлены вещи. – И костёр горит, и еда, что готовили, – отметила она подгоревший запах.
– Ничего, Бром всё съест, – заявлял о себе норд в третьем лице. – Люблю поджаристую корочку! Хе!
– И ни трупов, ни крови, что же случилось?! – не понимал Фламер, всё внимательнее осматриваясь.
– С-ставлю, никого и не найдём, – просвистел людоящер, держа лук наготове и всё здесь оглядывая.
– Пари принимаю, – фыркнул Фламер. – Уверен, они где-то спрятались, надо всё разведать вокруг.
– Ай! Ай! Остро-остро! Горячо! Я, кажется, съела искорки! Нет, целый огненный шар! – верещала, прыгая на месте и вертясь, Лилу, откусив копчёной и перчёной колбаски, которых здесь лежало несколько в плетёной корзине подле шатра.
– Кабал, дай ей воды, будь добр, – попросил его людоящер. – Нет, лучше верблюжьего молока, оно жирное, быстро снимает остроту. У нас же оставался ещё бурдюк.
– Таскарские ядрёные колбаски, как в сказке! Это норды очень уважают! – сначала набирал Бром себе батон за батоном, а потом сообразил, что можно просто за жёсткую «косичку» ручки взять сразу всю корзину и отнести к любой телеге.
– Ну, куда ты? – заметила Ди, что барсук, подёргивая носом, отправился поодаль, обнюхав палатки, но заприметив неподалёку цветущий кактус. – Какой огромный, – отметила вслух девушка, неторопливо, но не без интереса шагая следом.
Раскидистый волнистый цветок был диаметром покрупнее зверька. Рыжевато-красные плотные лепестки имели в себе редкий жёлтый рисунок и бледные, едва заметные прожилки. С жёлтой сердцевины вместо приятного, доносился какой-то странный мясной аромат, приманивающий уйму жужжащих мух, а снизу находились плоские толстые листья сначала тёмно-зелёного, а потом и буроватого земляного оттенка.
– Стой! – за её спиной пророкотал Дон Кабал, будто сошедший оползень.
Диана аж вздрогнула и действительно остановилась. Ей показалось, что этот цветок может быть из разновидностей столь любимых ею растений-хищников. Только при таком размере он мог бы здесь хватать не просто тех же мух или жирных кузнечиков с крупными пауками, а всяких сусликов и тушканчиков. Или же хищных птиц, приманенных специфическим запахом.
– Барсук, ты тоже отойди! – повелела она тихо своему спутнику, который аккуратно принюхивался к листьям и лепесткам.
А цветок будто вздрогнул и приподнялся, послав сейсмическую волну с трещиной по земле, заставив барсука в панике отскочить подальше. Под девичьими ногами всё задрожало, как будто снизу поднималось нечто громадное. Образовался сначала холм, а потом со всех сторон синхронно прорезались каменистые глыбы выше самой флейтистки, слегка загнутые вовнутрь.
Ди пыталась сообразить, что это такое, и между какими из них удастся выскочить, но дрожь вокруг трясла её тело, мешая нормально переступать. Чувство опасности нарастало, и находиться на этом месте более не было ни малейшего желания. Всё происходило молниеносно, совершенно не давая ей времени на размышления.
– Фламер! – окликнул Кабал главу банды. – Здесь Захрат!
А сам он помчался на выручку. Резким прыжком, сбивая Ди с ног за мгновение, как чудовищная ловушка захлопнулась, альбинос упал вместе с ней на песчаную землю, крепко прижав к себе. А Диана, приземлившись на его мускулистый торс, оглянувшись, с ужасом смотрела, как «глыбы» стиснулись вместе, чуть не схватив их за ноги, формируя плотный эдакий клюв, покрытый роговыми пластинами.
Вместе с цветком, являвшимся лишь красивой приманкой, из земли вылезало громадное чудовище. Безглазый червь с симметричной многостворчатой пастью, по кольцам жирной туши которого сейчас, спадая вниз, скользили мелкие камешки, песок и выдранные с земли низменные растения.