Песнь копья
Шрифт:
– Дело идёт к бойне, – ответила Самшит и замерла вдруг.
Она ожидала увидеть это, но когда всё-таки свершилось, не смогла сразу же собраться. Подле орка лежал мёртвый кааш. У него не хватало головы, шеи и части груди. Страшная рваная рана изливала на доски кровь.
Появление пассажиров ударило по решимости моряков. Пламерожденные были угрожающе велики, а Огненные Змейки, хоть и женщины, внушали дрожь выучкой опытных убийц. Могло произойти всё, что угодно.
– Капитан, призываю вас утихомирить людей, – молвила Самшит печально. – Орк защищался.
– Вы не обязаны быть на его стороне, госпожа! – воскликнул Эскобар, пытаясь
Самшит усмехнулась грустно. Она много путешествовала и многое успела понять за двадцать три года. Например, что человек, не способный сдержать своё слово в одном, может не сдержать его и в другом. Верховной матери претила близость Маргу, однако было нечто более важное.
– Я жрица Элрога Пылающего! – При этих словах её прекрасные глаза засверкали. – Бога солнца, огня и жизни! Мне как никому из вас хочется видеть это существо растерзанным и выброшенным в море, но! Элрог не терпит несправедливых суждений! Убьёте тварь, когда она этого заслужит и клянусь Его именем, мы будем с вами! Но на этот раз, я свидетельствую: орк защищался!
– Откуда вы знаете? Вы были внизу, когда моего матроса погубили! – воскликнул капитан.
– Мне было видение, – отвечала Самшит, сама возвышенность и достоинство. – Господь послал его во избежание великого кровопролития на «Предвестнике»! Кааш испытывал нестерпимую муку от потери родных и решил отвести душу. Он получил то, чего желал, – избавление от мучительной жизни! Не идите против истины, дети мои! Лучше помолимся!
Её божественно чистый голос разнёсся в тумане, молитва потекла песней и многие люди, нелюди, опустились на колени. В Аримеаде чтили многих богов и Элрог стоял рядом с могущественными Великим Нагом, Клуату, Соул. Многие питались от света и тепла его, многие слушали пламенных жриц, а у Самшит был великий дар к проповедям, и она применила его. Когда молитва подошла к концу, Верховная мать провозгласила:
– Латум!
Тот же миг часть тумана рассеялась, первый луч солнца озарил корму и верующие восприняли это не иначе как знак свыше. Под строгим взором Самшит они стали расходиться, будто не было той воспитанной страхом злобы, которая превратила моряков в единое кровожадное целое.
– Отныне это существо – моя забота, капитан. Но если кто-то из ваших вновь попытается первым на него напасть, мои люди остановят его раз и навсегда.
Эскобар, который успел тысячу раз пожалеть о том, что согласился на эту работу, ничего не сказал. Но её властный дух заставил его кивнуть.
– Кажется, – с некоторым самодовольством обернулась Верховная мать к Кельвину, – это вы должны были делать моё путешествие легче, а не я ваше…
Наёмник излучал благодарность. Виноватый, уязвимый, такой странно приятный взгляду… Самшит вдруг поняла, что радость этого человека отдавалась радостью и в её собственной душе. Но близость орка отравляла даже такое светлое чувство. Чудовище, окутанное облаком рыбной вони так и сидело на месте, безразличное ко всему миру вокруг.
«Так просто ты от меня не отделаешься, жрица» – слышала она в своей голове.
Глава 3.
День 5 месяца мархота года 1650 Этой Эпохи, о. Балгабар, Аспан.
Самое узкое место пролива Невольников называлось Орхалитовыми столпами.
По легенде, во времена Второй Войны Магов на обоих берегах пролива стояли крепости, соединённые великолепным мостом, и обитал в этих крепостях могущественный волшебник. В ту тёмную эпоху большая часть мира была разделена между такими как он, бесконечно воевавшими друг с другом владыками. Доподлинно неизвестно, что стало с волшебником, но легенда утверждает, что он проиграл в войне и пал от руки собрата по Дару. Мост был разрушен, а сами крепости обратились исполинскими столпами золотисто-оранжевого минерала орхалита. С тех времён Орхалитовые столпы считались среди моряков некого рода вратами, разделявшими Валемар западный и Валемар восточный.
По соглашению между городами-государствами Аримеады, ни один из них не имел права владеть этим местом и взимать на нём мзду с торговых караванов, даже Аспан, на землях которого стоял южный столп. Соглашение чтилось свято, а потому Орхалитовые столпы никем не охранялись. Этим пользовались пираты.
Маленькие и беззащитные корабли, которые старались держаться недалеко от суши, часто встречали у столпов банды головорезов, выходивших в море на небольших весельных судах. От многих удавалось уйти, особенно при свете солнца; ночью, однако, пираты порой подкрадывались к вставшим на якорь, либо настигали потерявших ветер торговцев.
Когда «Предвестник» проходил в тени столпов, ни одна морская шайка не соизволила заинтересоваться им.
Шхуна достигла вод, над которыми властвовал Аспан, – великий город, заложенный в древности чтобы снабжать вином всю Гроганскую империю. На землях его и поныне произрастали сотни сортов винограда, а власть принадлежала богатейшим винным домам. Город был безумно богат и велик, развалился на побережье как разжиревший сибарит. Стены пугали высотой, а наёмные армии – выучкой. Что же до аспанского порта, один только он был величиной как добрая четверть всего Ур-Лагаша.
«Предвестник» встал на якорь недалеко от побережья и долго ждал, пока к нему подойдёт лодка таможенной службы. К тому часу на борту уже не было орка, он просто спрыгнул в воду, забрав с собой оружие и больше не всплывал. Таможенники осмотрели шхуну лениво, убедились, что товаров нет и убыли с крохотным сбором.
– Мне кажется, они не заметили бы Маргу, даже если бы он решил не прятаться, – усмехнулся им вслед Кельвин Сирли.
Самшит разглядывала громаду Аспана издали. Город сверкал позолоченными крышами кубических дворцов, сложенных из разноцветного гранита: красного, жёлтого, синего, сиреневого. В небе кричали тысячи чаек, вода была грязной из-за обилия жителей и плававшего мусора, а весеннее солнце мягко ласкало плечи Верховной матери.
На северном берегу, однако, было нечто более величественное, ведь в том месте к морю нисходили склоны Драконьего Хребта. Суша изгибалась грандиозным заливом, над которым взмывали зелёные отроги, выше переходившие в черноту, а совсем высоко, там, где облака рвались об острые пики, – в снежную белизну. Дух захватывало при мысли, что там жили драконы.
– Бывали когда-нибудь в этих горах, госпожа моя? – спросил одноглазый наёмник.
– Нет, – ответила Самшит. – Я путешествовала по Правому Крылу, была в Изумрудном халифате, Дервии, Сайнае, в Индальском царстве, в Ханду и не только.