Песнь Лихорадки

Монинг Карен Мари

Алина. Она спокойно встретила мой взгляд и слабо улыбнулась.

– Готова, малышка Мак.

Стиснув зубы, чтобы не выпалить ответ и не разреветься, я переключила свой взгляд на Дэни и Танцора, стоявших в стороне и державшихся за руки, и хоть Танцор выглядел усталым, его глаза сияли восхищением. Лицо Дэни было мраморным, резко очерченным и твердым как камень, взгляд ее был холодным, но я хорошо знала свою девочку, и когда она испытывала больше всего эмоций - в этот момент каждой клеточкой своего тела надеясь, что песня сотворит чудо с его сердцем - и когда изо всех сил

пыталась это скрыть. Она украдкой быстро глянула на Риодана, и та рука, что не держалась за Танцора, сжалась в кулак, а лицо сделалось еще более застывшим. На мгновение ее глаза дрогнули, эмоции едва не пробились наружу, но она вновь взяла себя в руки.

Риодан, напрягшись, стоял от них так далеко, как только мог, оставаясь в группе, достаточно близко к черной дыре, чтобы его рубашка хлопала на ветру. Я подумала о метке Дэни и предположила, что прошлая ночь была для него тяжелой. Я гадала, сколько ее страсти, ее удовольствия, ее любви к Танцору он ощутил. Риодан взглянул на Дэни, и его взгляд переместился от ее лица к их соединенным рукам. Он слабо улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. Они остались древними, холодными, в высшей степени непроницаемыми.

Он бросил свой серебристый взгляд на меня и заговорил в моей голове. Если я не выживу, помоги ей спасти Шазама. Как можно быстрее. И это значит как-можно-быстрее-черт-подери-все-остальное-неважно. Поклянись.

Я кивнула.

Позаботься о ней.

Всегда.

И скажи ей не вибрировать на парня. Его сердце не может с этим справиться. Это вызывает легкий электрический разряд.

Я моргнула. Что ж, я получила свой ответ. Метка передает практически все. Я вновь кивнула, и он быстро отвернулся.

Кристиан. Я встретила его взгляд, и он слабо улыбнулся, пожимая плечами и как будто говоря «Я все равно не рассчитывал, что все станет лучше». Затем он запрокинул темноволосую голову и рассмеялся.

Дэни бросила на него взгляд.

– Чувак, - восхищенно произнесла она.

Как изменился Кристиан. Как все мы изменились. Сохраняя лучшие части, позволяя худшему отпадать.

Я посмотрела на Бэрронса.

Вполне возможно, что через очень короткий промежуток времени здесь будем стоять лишь я, Дэни и Танцор.

Бэрронс плавно подошел ко мне в той жутковатой грациозной манере, остановился и переплел наши руки.

Мы будем держаться друг за друга до последнего.

Солнце, луна и звезды, сказала я ему.

Он склонил голову. Из всех лет этот год с тобой был моим лучшим. Пламя для моего льда, Мак.

Мороз для моего пламени, Иерихон.

Навсегда, сказали мы, и эта клятва была могущественнее и связывала сильнее, чем любое кольцо или бумажка.

Больше нечего было сказать. Если мы еще этого не сказали, мы облажались, и никакие компенсации не могли возместить ущерб за последний час.

Но

его глаза говорили, что он гордился тем, какой женщиной я стала. А мои глаза говорили, что я горжусь тем, что он - мой мужчина. И мы улыбались друг другу, а затем он сказал что-то, чего я никогда не думала услышать от Иерихона Бэрронса. Он сказал...

– Проклятье!
– взорвалась Алина.
– Мак, Синсар Дабх здесь!

На мгновение я просто не могла осознать, что она сказала. Мы оставили Синсар Дабх заточенной в будуаре. Она может быть здесь, только если А) она освободилась из камней, Б) нашла себе тело и В) сбежала через считанные минуты после нашего ухода.

Я совсем ее не чувствовала. Мои способности ши-видящей абсолютно заглушала песнь во мне. Я дико завертелась, пытаясь найти ее, затем лихорадочно глянула на Алину, и она указала куда-то позади меня.

Я развернулась и обнаружила в десяти шагах от меня принцессу Невидимых, которую мы оставили в коконе в будуаре.

Ее рот растянулся невероятно широко, обнажая ряды вращающихся острых металлических зубов и напоминая мне о Дереке О'Баннионе, когда он был одержим первой книгой. На мгновение я подумала, что она собирается меня съесть, откусить и проглотить мою голову, но она содрогнулась, как будто ее тошнило, затем из ее рта резко вырвался темный шторм.

Он метнулся прямиком ко мне.

Я не могла просеяться. Во мне осталось немного Истинной Магии, но во мне была песнь, я должна была ее пропеть, немедленно, чтобы уничтожить Синсар Дабх раз и навсегда. Я открыла рот, но чернильно-черное облако, которое исторгала принцесса Невидимых, сузилось до узкой воронки токсичной пыли и устремилось прямо к моим губам. Я стиснула зубы так крепко, что боль отдалась во всем черепе. Затем Бэрронс сделал выпад, пытаясь перехватить черный ураган своими невероятно широкими челюстями, на ходу трансформируясь в зверя.

Облако вернулось в принцессу Невидимых, и пока я ошеломленно наблюдала, Бэрронс извернулся в воздухе, шлепнул на нее кровавую руну, о наличии которой у него я не подозревала и не знала, откуда он ее взял, затем схватил ее за плечи и прижался к ее губам в яростном поцелуе.

Одним долгим вдохом с сомкнутыми губами он высосал Синсар Дабх из тела принцессы.

Принцесса Невидимых замертво рухнула на землю.

У меня в голове осталась лишь одна мысль - Бэрронс может убивать через поцелуй? Я-то думала, что знаю, кто он. Я прищурилась. Я столько раз целовала этот смертоносный рот.

Он развернулся и обрушился на меня, глаза обсидиановые, полностью черные, ни капли красного, ни капли не осталось от моего Иерихона, и он прорычал:

– Пой нахрен, Мак, я не могу долго ее удерживать!

Когда он заговорил, из его рта вырвалась тень. Он затрясся и рванул когтями по воздуху, силой засасывая Синсар Дабх обратно.

Я бросила на Алину отчаянный прощальный взгляд, затем встретилась глазами с Бэрронсом, открыла рот и выпустила Песнь Созидания.