Песнь ножен
Шрифт:
Утеллена извлекла из кармана сухую корку хлеба, съела ее и моментально провалилась в сон.
Она проснулась оттого, что запах в комнате сделался гораздо сильнее. Но прежде чем Утеллена успела собраться с мыслями и осознать происходящее, на нее навалилось какое-то волосатое существо. Усевшись на Утеллену верхом, тварь схватила ее за горло когтистыми пальцами. Женщина сопротивлялась и пыталась кричать, но сильные руки стиснули горло так, что она сумела издать только тонкий писк. Напавшее существо оказалось очень сильным, однако оно знало меру и душило Утеллену до тех пор, пока она не потеряла сознание, но не убило ее.
Открыв глаза,
— Я убью тебя, — проворчал дикарь, видя, что она очнулась. — Я съем твою плоть.
Он облизал губы и поворошил угли палкой, заставив их вспыхнуть. Утеллена попыталась подняться и тут обнаружила, что крепко-накрепко связана жесткими полосками коры. Однако она не ударилась в панику и не стала заговаривать с чудовищем. В подобных условиях эмоции лучше держать при себе.
Дикарь ткнул ее палкой, на конце которой мерцал красный уголек. Ногу пронзило болью, но Утеллена сдержала крик.
— Красный огонь, — ворчал дикарь. — Больно-больно. Не люблю огонь. Он делает больно-больно. Я сожгу женщину и съем ее.
Он засмеялся, выставляя напоказ два ряда ровных зубов, сточенных до маленьких пеньков: видимо, дикарь часто грыз кости.
За несколько минут Утеллена узнала о своем захватчике две вещи. Во-первых, он боялся огня и понимал, что тот может причинить сильную боль. Во-вторых, он питался человеческим мясом. Очевидно, дикарь отлавливал странников и путешественников, использующих эту дорогу через горы. Возможно, дикарь устраивал путникам ловушки или выкапывал ямы, наполняя их острыми кольями. Жертвы сами насаживали себя на вертел. Разумеется, ловчие ямы не обеспечивали азарта охоты, зато свежее мясо не переводилось.
Большие отряды дикарь, конечно, пропускал беспрепятственно. Он был глуп, но не настолько. В крайнем случае, голод можно унять какой-нибудь горной козой, дожидаясь, пока через горы не пройдет вкусный ужин на двух ногах: заплутавший моряк, ищущий путь к побережью, монахиня на пути от одного монастыря к другому, лекарь в поисках горных трав.
Оглядевшись, Утеллена внезапно поняла, что хижина сделана не из ветвей деревьев, как ей показалось вначале, а из человеческих костей. С потолка свисали черепа с остатками налипших волос. Волосы сплетались с соломой на крыше, а сами головы болтались внутри. Утеллена знала, что человеческие волосы продолжают расти еще некоторое время после смерти человека. Подвешивая к потолку свежие головы, дикарь получал плотное покрытие, защищающее от дождя. Волосы всевозможных цветов — каштановые, черные, золотистые, пегие, русые и седые — сплетались на потолке в единый покров. Мертвые белесые головы с вытекшими глазами и оскаленными зубами гроздьями свешивались с потолка. Рты, распахнутые в крике; ноздри, забитые мертвыми мухами; уши, где свили гнезда пауки…
Дикарь поднялся на ноги и пощупал бедро Утеллены, проверяя, много ли в ней жира. Она яростно пнула его ногой в подбородок — да так, что тварь отлетела к дверному проему. На миг глаза дикаря округлились от страха; он успел схватиться за косяки и потому не вылетел наружу, где близкий край обрыва уводил в темное ничто.
Когда страх прошел, дикарь впал в ярость и принялся скакать по комнате точно обезумевшая обезьяна, кидая в Утеллену камни. По счастью, он был слишком зол, чтобы целиться, и лишь пара камней ударила женщину по спине. Она свернулась калачиком, защищая голову и грудь. Наконец дикарь успокоился: подошел к женщине и ударил ее пару раз, но двигался осторожно, опасаясь очередного пинка. Потом отступил в угол и принялся рассматривать ее своими красными глазами.
Утеллена решила, что настало время воззвать к рассудку дикаря.
— Отпусти меня. Я стану заманивать сюда, в горы, вкусных толстых женщин. У тебя больше не будет недостатка в мясе…
Разумеется, Утеллена лгала, однако угрызений совести не испытывала. На кону стояла ее жизнь. Она скажет этому животному что угодно, лишь бы появилась возможность сбежать. На самом деле Утеллена собиралась добраться до ближайшей деревни и направить сюда отряд вооруженных людей — уничтожить опасную тварь. Только сначала нужно было вырваться из его когтей.
— Твоя не заманивать! — крикнул дикарь. — Я тебя съесть. Я вырвать твои глаза. Я сжевать твой язык. Я съесть твоя нежная печень. Хе-хе!
Он снова поднялся, благоразумно обходя ноги Утеллены, и пощупал ее густые волосы. Его собственное тело было покрыто жесткой короткой шерстью. Утеллена же обладала прекрасными длинными и густыми локонами, которым позавидовала бы любая красавица. В те моменты, когда Утеллена распускала их, волосы ниспадали до самых лодыжек; сейчас они были уложены на голове и скреплены шпильками. Дикарь аккуратно вынул их одну за другой, и волосы рассыпались по плечам Утеллены. Дикарь восхищенно вздохнул. Какой чудесный плащ мог бы получиться из этих волос! Какая замечательная подушка!
— Отпусти меня, — вновь начала Утеллена. — Если хочешь, я отрежу волосы и отдам их тебе. Можешь делать с ними все, что заблагорассудится. Мне они ни к чему. Я отращу новые, вернусь сюда и снова отрежу. Тогда у тебя будет…
Дикарь резко ударил ее по голове костяшками пальцев.
— Молчи! Моя забрать волосы.
Некоторое время он забавлялся, играя с ее волосами. Потом заметил, что они достаточно длинные, чтобы дотянуть их до кровати, не сдвигая женщину с места. Он подошел к своему каменному ложу, то потирая волосами щеку, то нюхая их, то оборачивая вокруг шеи, как шелковый шарф. Один раз дикарь резко дернул одну из прядей, наблюдая, не выступят ли слезы на глазах женщины. Затем обернул волосы вокруг головы наподобие платка, засунул в рот большой палец, свернулся в клубочек и уснул.
Утеллена лежала у огня в неудобной позе. Ей удалось дотянуться до вязанок хвороста и подкинуть их в огонь, так что в комнате было достаточно света. Дикарь спал всю ночь, громко храпя. Утеллена оставила попытки освободиться от пут и, когда дикарь проснулся, принялась налаживать с ним добрые отношения, стараясь вызвать симпатию. Она не знала, достаточно ли он разумен, чтобы воздействовать на его эмоции, но решила попробовать. И начала с того, что попросила чая.
— Чая? — озадаченно повторил дикарь. — Зачем чая?