Песнь о Графине
Шрифт:
Медленно поднимаясь на ноги, мужчина не сводит взгляд с девушки, сидящей рядом. Всем своим видом она выражает умиротворение несмотря на то, что вокруг начинает нарастать шум. Она скрестила руки на столе, уткнувшись в них лицом. Спит? Говард смотрит на пол, не находя там своего пистолета и решается тихо пройтись дальше. Мимолётом взглянув в зеркало, он понимает, что его… попросту нет. За девушкой никто не отражается. Из горла рвётся истеричный смех, но он не слышит сам себя. Будто бы он всего лишь тень незнакомки. Не больше.
Сделав пару глубоких вдохов и выдохов, полицейский успокаивается. Прежде чем паниковать, нужно оценить обстановку. Прислушавшись
За звуком инструментов мужчина не услышал приближающихся грохот шагов. Через мгновение дверь жалобно скрипнула и громко ударилась о стену, распахиваясь. Комнатка от такого натиска сотряслась, вынуждая девушку подскочить, просыпаясь.
– Графи-и-иня-я-я, – протянул парень худощавого телосложения, заглядывая внутрь. Светлые волосы были взъерошены, а зелёные глаза лукаво блестели. – А ну-ка подъём! Мы без тебя репетицию начать не можем.
– Ага-ага, – незнакомец шагнул в сторону и в проёме появился ещё один парень, идентичный прошлому. Сначала показалось, что они просто держатся за руки, однако, ладони их срастались, как и часть ног чуть выше колена. Сиамские близнецы выглядели нескладно, а голоса их скакали от одной тональности к другой, к тому же говорили они наперебой. – Проснись и пой! Тётя Лиз нас уже извела своими рассказами о её молодости, только тебя и ждём.
– Ох, примите мои извинения, ребята, – девушка засуетилась, хватая с полки чёрный цилиндр и трость. Ухмыльнувшись, она поправила ярко-красную помаду на губах и убрала за правое ухо пару спадающих на лицо прядей волос. – Не графское это дело –спать вне своих хором, вы как всегда правы. Поспешим же!
“Графиня? С той фотографии?” – задумался Говард. Дата на снимке говорила, что она сделана в девяносто первом году. Значит ли это, что прямо сейчас он попал в то время? Бред какой-то. Он призрак в девяностых, шастающий по цирку уродов. Видимо, курил сегодня он что-то покрепче обычного табака.
Пока полицейский витал в раздумьях, девушка уже почти покинула гримёрку. Он успел выскользнуть из комнаты, перед тем как дверь захлопнулась. Все трое – или двое? – удалялись в глубь шатра, отодвигая бархатную занавес, что до этого отделяла их от остальных собравшихся людей.
Слух Хоупа не подвел. В паре метров оркестр уже успел рассесться по своим местам и сейчас каждый по кругу играл мелодии, уткнувшись в свои нотные листы, ожидая дирижёра. Сиамские близнецы шли чуть ли не припрыжку, болтая рукавами рубашек, которые были им явно слегка велики. Девушка же, облачённая в тёмно-красные, почти что чёрные, рубашку со штанами, на фоне которых расшитый камнями и бисером красный фрак блестел невероятно ярко, ступала медленно и грациозно. Прозвище “Графиня” ей явно шло.
Около манежа, к которому они приближались, сидели остальные артисты, хотя их было меньше, чем на том снимке. Видимо, некоторые самоуверенные циркачи обходились без дополнительных репетиций.
Женщина в цветастом платье была увешена бусами и браслетами, а на лбу у неё красовался третий глаз, выделенный ярко-синими тенями, который иногда лениво открывался. В руках она перебирала карты, увлечённо рассказывая что-то рядом сидящему мальчику. Он выглядел вполне обычно, темноволосый, в тёмно-синем комбинезоне, но поза с согнутыми под неестественным углом ногами всё же показывала, что он здесь не просто зритель. На полу манежа вытянулся мужчина в строгом костюме, глаза его были прикрыты, а длинные волосы спадали на лицо. Прикинув на глаз, можно было сказать, что он минимум метра два ростом! Рядом с ним в идентичном наряде сидел парнишка-карлик, качаясь из стороны в сторону в такт только ему известной мелодии. Рост его не гармонировал с явно взрослыми чертами лица. Поодаль от всех бродил парень без рук и что-то упорно бормотал себе под нос. Одет он был практически так же, как и Графиня, только цвета костюма перемешались – рубашка без рукавов и брюки пестрили алым цветом, а жилетка со шляпой блестели кровавым бисером на чёрной ткани.
– Доброго дня, Фокусник! – безрукий остановился, поворачиваясь на оклик, и лицо его тут же озарила улыбка. – Разве Вы не должны были услужить мне, объявив начало репетиции?
– Графиня, брось, – он закатил глаза и будь у него отсутствующе конечности, он бы определённо отмахнулся рукой. – Это же наша традиция! Никак нельзя её нарушать, так что начало репетиции объявлять должна именно ты.
– Голубки, не ссорьтесь. – рассмеялась женщина своим слегка хриплым голосом с сильным русским акцентом.
– Тётя Лиз! – возмутился Фокусник
– Елизавета, какие же это из нас голубки? Разве что слегка порубленные, – девушка в красном повернулась в пол оборота и Говард, до этого момента следовавший за ней со спины, заметил повязку, закрывающую левый глаз. Графиня тоже была с изъяном, как и все вокруг.
– Воркуйте-воркуйте, дорогие, – женщина поднялась, кряхтя, – А мне надо косточки размять, гадание дело не простое, ох не простое.
– Да, мисс Г. – темноволосый мальчик соскочил со своего места, возвращая ноги в обычное для нормального человека положение, – отрепетируем по-быстрому, да свалим на ярмарку. Слышал, сегодня Джеф готовит сахарную вату пораньше, надо успеть и нам отхватить кусочек.
– Раз дело уж и до лакомств доходит…
Девушка наклонилась, кладя на пол взятые вещи и быстро пригладила длинные тёмные волосы в низкий хвост. Вновь подняв цилиндр, артистка накинула его на голову, а после взяла и трость, тут же опираясь на неё:
– Дамы и господа, леди и джентльмены, – разом стих посторонний шум, позволяя словам облетать весь зал. – Рады приветствовать вас в нашем цирке! Готовьтесь удивляться и восхищаться, ужасаться и сотрясаться. Мы готовы стараться для вас и ради вас. Да будет шоу!
Графиня развела руками, растягивая ухмылку ещё шире. Аплодисменты посыпались со всех сторон несмотря на то, что циркачей и музыкантов в шатре было не так и много. Девушка подкинула трость, ловко перехватывая её и прижимая к груди в поклоне. После она выпрямилась и напоследок улыбнувшись артистам покинула помещение.
Говард не заметил, как начал хлопать со всеми, хоть это и не имело смысла. Напоследок глянув на актёров, которые сразу же засуетились, разбредаясь по территории для отработки выступлений, полицейский поспешил удалиться за Графиней. Выходя из шатра, навстречу им бежал человек в белой рубашке с зажатой между зубов палочкой. Он отчаянно пытался пригладить взъерошенные волосы, поглядывая на наручные часы.